Нас освободили сибиряки

**Историю Великой Отечественной войны мы знаем по учебникам, прочитанным книгам и кино. А ведь рядом еще остались люди, судьба которых - готовый сценарий для военного фильма с невыдуманными героями и захватывающими переплетениями сюжета.**

Александра Васильевна Муравьева (с.Омутинское) родилась в большом селе Погожее Тименского района Курской области. В 41-м году ей исполнилось одиннадцать лет.

• 22 июня было воскресенье. Мы с мамой пошли на базар, - рассказывает женщина. - Помню, у громкоговорителя народу толпа. Спрашиваем: «Что такое случилось?» Кто-то отвечает: «Молотов выступает - война началась». Мы скорей домой, сообщили родным и соседям. Папа говорит: «Все, будет мобилизация». Ночью стучат в окно - привезли повестку из военкомата. На утро кругом полно мужчин, лошадей с телегами. Наш учитель выступает, обращается к женщинам: «Вам, бабаньки, трудней придется. Надо и детей поднимать, и фронту помогать…»

Мужиков в селе почти не осталось. Убирать хлеб вышли женщины, старики и дети. Взрослые жали, подростки носили снопы. Молотили прямо в поле и делили хлеб. Только зря трудились…

В начале ноября к Погожему подошли немецкие танки. Собравшись у сарая на окраине села, жители растерянно глазели, как вражеская техника движется по пригорку. Так и стояли, пока пробегавшие мимо красноармейцы, вооруженные одними винтовками, не закричали: «Женщины, вы что делаете?! Это же немцы! Бегите, прячьтесь с детьми в погреба!» В погребе, где укрылась семья Александры Васильевны, было больше пятидесяти человек. Сверху слышались стрельба и взрывы, шел бой. Вдруг крышка погреба приоткрылась. Одна из женщин охнула: «Сейчас кинут гранату и конец!» Послышался немецкий окрик: «Русь, вылазь!» С поднятыми руками и замирающим от страха сердцем люди выбрались из погреба на свет. То, что они увидели, потрясло еще больше. Кругом большие военные машины, гул мотоциклов. Солдаты в чужой форме по-хозяйски шныряют во дворах, стреляют в сараях свиней, ловят гусей.

Дом Александры Васильевны был небольшой, но добротный. Отец перед войной построил. Фашисты организовали в нем что-то вроде штаба, где разместились пять человек. Немцы привезли электростанцию, провели свет. Саша с младшим братиком во все глаза глядели на горящую синенькую лампочку. Электричества в селе отродясь не было. Готовясь к ночлегу, фашисты велели матери с дочерью принести на пол соломы. Застелили ее красивыми цветными одеялами, забрали у хозяев подушки. Женщину заставили готовить обед, а сами стали рыться в вещах. Один из немцев заметил школьный портфель Саши, которая успела закончить пять классов. Вытряхнув содержимое, увидел учебник немецкого языка и стал с гоготом показывать его остальным. - У нас по немецкому языку хороший учитель был - Илья Матвеевич. Тренировал нас в разговорной речи, поэтому я кое-что понимала. Немцы это заметили, обрадовались, достали разговорник и стали тыкать пальцем в слова. Им нужна была сковорода. Я перевела, они хохочут, повторяют: «Сковорда!» Потом вынули из мешка консервы и нам с братом банку дали. Мама шепчет: «Не ешьте». Боялась, что отравят. На следующий день мать послала меня покормить корову. Я вышла, слышу гул над головой - в небе самолет со звездочками. И давай бомбить немецкие машины. Взрывной волной меня отбросило в стог, оглохла, ничего не вижу, не слышу, кричу. В доме выбило стекла, кого-то из немцев поранило. Один как кофе крутил, так и пал замертво к маминым ногам. Раненых фашистов забрали свои. Мы сидим дрожим, окна позаткнули их одеялами. Немцы вернулись. Стали поджигать дома. Тащат канистры с бензином, обливают стены, подкладывают сено и жгут. Фашисты тоже разные были. Который к нам забежал, кратче, чтобы никто не увидел, показывает - берите, мол, хлеб, муку, и рукой машет в сторону огорода. Мы снова спрятались в погреб. Хорошо, мама успела тулуп сбросить, усадила на него нас с братом. Утром дома уже не было. 700 дворов в селе - почти все пожгли. У нас стайка осталась. Мама утешает: «Сложим там печку и перезимуем». На другой день сожгли и сарай. Мама с детьми и старой бабушкой остались под открытым небом. Нас приютила дальняя родня. Их домик чудом уцелел. Так и жили целую зиму три семьи в одной комнате. Повезло, что нашу корову не угнали немцы. Кормить скотину было нечем. Мы с мамой запрягались в санки, искали солому, головки подсолнухов, все, что годилось на корм. К весне 1942-го советские части отогнали немцев. Линия фронта отодвинулась километров на 30. Мы посадили картошку, думали, поспокойнее жизнь началась. Но наши придумали нас эвакуировать. Посадили в машины, хотели переправить в Старый Оскол или Воронеж. Только довезли до соседней деревни, начали бомбить немцы. Крик, шум, кругом убитые, раненые. Так мы и остались здесь. Две недели жили в чужих избушках, не могли понять то ли у немцев, то ли у русских. В конце концов пошли обратно на свое пепелище. Целый год жили при немцах. Чтобы не кормить население, те разрешили сеять и садить огород. Понаехали дети раскулаченных из Донбасса, стали полицейскими. Относились по-всякому. Соседи делились друг с другом: «На нашей улице Никита - хороший полицай, а на соседней, слыхали, измываются, порют». В 1943-м началось наступление, фашистов погнали. Все говорили: «Нас освободили сибиряки!»

В 1946г. Александра Васильевна поступила в педучилище, а позже в Курский педагогический институт. Только доучиваться ей пришлось в г.Ишиме. В августе 1950г. из Курска в Тюменскую область направили 25 учителей математики и 25 - русского языка. В Сибири Александра Васильевна вышла замуж, родила двоих детей. Поначалу работала учителем математики. Когда мужа по партийной линии перевели в с.Омутинское, была назначена директором восьмилетней школы, которая в начале 80-х годов преобразована в среднюю школу №2. Но это уже другая история.