Вся наша информация – не новости, а пропаганда

Так считает исполняющий обязанности заместителя директора ГТРК «Регион-Тюмень», начальник службы информации Александр Лабыкин.

- Телевизионная информация, новости сегодня, в 21 веке какими должны быть? Время стало более динамичное, более жёсткое... Изменились новости?

Лабыкин: У нас есть формат информационного сюжета, как и у федеральных «Вестей» - 1’40”. Но мы часто выходим из этих рамок. 1’40” – только изложить факт, сухую хронику событий и цифры. Замечено: статисты сегодня зрителям не нравятся. Сухо, неинтересно. Мы пытаемся делать чисто информацию, она должна быть подана точно, объективно, сочно, но без личного мнения, личного отношения. На мой взгляд, любой информационный сюжет украшает позиция автора, делает его привлекательным, более востребованным. Это веяние, запрос, если хотите, времени. Сюжет без мнения, пусть опосредованного мнения автора, - не то. Он неинтересен людям. Но сделать такой сюжет сложнее. Это уже высший пилотаж. Даже новостные материалы должны отражать, показывать реальную, настоящую жизнь. Часто в жизни человек, даже во время яркого, значимого события, может выразить свои чувства, эмоции порой даже таким…, своеобразным сильным русским словечком.

Люди будут смотреть сюжет не из-за этого слова, конечно. Потому что это жизнь, в которой живут и наши телезрители. У нас очень много людей без позиции. Как стадо. Куда поведёт или укажет пастырь, туда… нет, не идут…, бредут. А когда появляется позиция (это особенно заметно по последним событиям) становится интересно. Человек – личность. Прежде всего.

Журналисты – каждый – должен быть не в стаде, а оставаться личностью. Конечно, с личностями работать сложно, неимоверно тяжело… С послушными, серыми легко: они послушны, придраться как бы не к чему… Но это такая скукота.

- Тощища…

Лабыкин: Тоска… да. Я даже помню у Дюма: с талантливыми невозможно. Тяжелый человек, а потом смотришь его программу или сюжет: как талантливо, собака, делает! Со временем конфликты, ссоры, непонимание забываются. Остаются передачи, и люди их помнят. Такие журналисты не идут на поводу конъюнктуры рынка и даже времени. Он должен гнуть свою позицию, подминать под себя мир.

- Есть такие журналисты в информационной службе «Регион-Тюмень»? Смотришь сюжет – и через него прослеживается позиция автора?

Лабыкин: Конечно. Например, Слава Мартынов, Саша Ушенин, Серёжа Малышев… Он пока немного скован – начинает… Сергей даже внешне не формат для новостей, но он колоритный, своеобразный, характерный. Его типаж не пропускали даже в эфир. А теперь у него своя программа - «Законный интерес». Он в очках, сутулится, постоянно руками машет… В столице, возможно, сказали бы: «колхоз!» На столичных каналах все лощёные, начёсанные, умеют себя вести по стандарту, все жесты отточены, но все одинаковые – один в один. Они даже говорят одинаково. Клоны, клоны… Неинтересно! А если бы Серёжка попал туда, он бы запомнился… Наш Серёга бы всех затмил. Гришка Ворванин – тоже типаж, учится, постоянно рвётся в бой. Он своим яростным желанием любого столичного забьёт!

- Позволяет ли формат «Вестей» репортёру высказать свою позицию, ведь новости это как бы не позволяют?

Лабыкин: Не принято, но мы стараемся что-то «впихнуть». Мы с Ромой Явнычем посоветовались и сказали: «Ребята, давайте попробуем!» Хоть одно предложение о вашем отношении – в сюжет, но сделать это так, чтобы ни один редактор не заметил. Может, даже одно слово для начала: глагол, прилагательное… Но пока… (Александр громко вздыхает), мы так их выдрессировали. Отформатировали до такой степени, что они боятся, «а, б, кукареку» сказать. Боятся.

- А ведущие?

Лабыкин: То же самое. К красоте привыкаешь. Сначала восторгаешься, а потом…

- Не хватает огня какого-то?

Лабыкин: И огня, и неожиданности. Смотрят новости в ожидании нового. Что-то произойдёт! А ничего не происходит. Я и дома замечал: с канала на канал щёлкаешь – одно и то же, те же сюжеты, та же информация.

- Разве не бывает в наших «Вестях-«Регион-Тюмень» момента неожиданности? Открытия?

Лабыкин: Бывает. И нередко. Но порой текучка забивает, некогда подумать, поискать эксклюзив. А, может, журналистов мы разбаловали… Во-первых, журналистов подкосил Интернет. (Вот оно – ключевое слово! Признание). Думаю, следующее поколение без него не сможет жить. (Уже любопытно! А мне-то казалось, что уже сегодняшнее поколение без Интернета беспомощно). У меня на один день выключился компьютер, сломался телефон – я чувствовал себя уродом из каменного века, из первобытного общества. Неудобно. Дискомфортно. Неловко.

- Это разбаловало журналистов?

Лабыкин: Ничего хорошего журналистам Интернет не принёс.

- Молодые даже перенимают интернетовский стиль, заимствуют слова, выражения… Нет мозговой нагрузки, чтобы придумать, найти свои слова. Как говорили раньше, «расскажи своими словами».

Лабыкин: Русский язык забывают. Перестали читать книги. А книга – это язык. Вот у вас Пушкин лежит на столе, читаешь строки поэтические, чистые мысли. А в Интернете – г….о! Когда я захожу на блоги, форумы, мне даже хочется руки помыть. Там порой такая грязь.

- Информация в 21 веке изменилась?

Лабыкин: Информации настолько много – она развращает.

- Уже не обогащает..?

Лабыкин: Нет, нет… не обогащает. Точно. Интернет, конечно, зараза большая. У Интернета есть одно качество – безнаказанность, и люди там говорят что думают. Этого, на мой взгляд, в средствах массовой информации нет. Пожалуй, это единственное доброе, что даёт Интернет. Я захожу туда, чтобы узнать мысли, думы, мнения нашей телеаудитории. Это очень важно для журналиста – узнать мнение народное. Если человек сто скажут, то это уже срез общественного мнения. Пишут неравнодушные, бунтари… часто со словом «против». Ведь наша информация в большой степени не новости, а пропаганда.

- Просветительство..? Нет?

Лабыкин: Просветительство где-то там.., на заднем плане. В каждой новости – пропаганда определённой философии, определённой политики. Сегодня новости – это мощная пропаганда. Информация – на втором месте. Просветительство, наверное, на десятом…, а между ними все 8 пунктов – бездна. Пустота. В 80-е годы было просветительство. Чем мне то время запомнилось и нравилось – мы все искали компромисс, а, может, даже истину. Спорили, доказывали свою точку зрения. Нынче мы уже заранее готовы к любым компромиссам, до такой степени договорились межу собой обо всём, что неинтересно стало разговаривать. Мы разучились спорить. Лишь бы волны не поднимать. Ленивы стали.

- А ведь хорошо, если у человека есть своё мнение – значит, у него есть мысли.

Лабыкин: Мы становимся копирайторами и статистами. Если там «мэ-э-э!» прозвучит или, как у Кологривова, помните, «мяу!» - да зашибись! А мы даже на дурацкие приколы не способны.

- Вы сейчас всё-таки пытаетесь прорваться? Сделали себе установку?

Лабыкин: Разморозить журналистов. Вот Слава Мартынов и Володя Крючков пишут, пишут…, потом их понесло. Они вовремя «тпрру-у-у» не сказали и забрались куда-то. И то куда их занесло, - мы зачастую просто выкидываем. А это, может, самое ценное. Задача-то моя, чтобы они писали как хотели, а задача Явныча - их «резать». Мы не цензура, мы редакторы и обязаны выстригать, но пусть они пишут, чтобы их мозги работали, чтобы не разучились (Лабыкин смеётся). Чтобы они были – пусть любовницами, но не проститутками.

Смех смехом, а мы свою журналистскую профессию теряем. У каждого в мобильнике камера, диктофон – есть возможность передать на телевидение, на радиостанцию принести, как мобильный репортёр, то есть выступать в роли журналиста. Наша профессия начинает размываться.

- Может, журналистика переживает кризис?

Лабыкин: Кризис - и во власти, и в экономике, и в журналистике.

- Выберемся?

Лабыкин: Если политика и экономика будут выздоравливать, выздоровеет и журналистика. Если будет свобода слова, не будет и коррупции. Пожалуйста, по информации на блоге или в «Вестях» организуйте прокурорскую проверку. А пока люди элементарно боятся. Журналист должен копать, выяснять, расследовать, а у нас это исчезло. Вот возьмём «Честный детектив» Эдуарда Петрова - но это не расследование. Это то, что разрешают, – имитация. Скоро всё станет имитацией. Любовь, секс, мысли… Может, какой-то глобальный вирус заползёт в компьютер, уничтожит Интернет – и мы снова будем ходить в библиотеку. Я люблю книги, их можно почувствовать, понюхать – они пахнут детством, когда я читал, зачитывался. В книжке есть необъяснимая энергетика. Может, это ностальгия…? А нашим детям, может, чипы понадобятся…

- Ты говоришь об искусственном разуме, когда уже не нужны движения души, чувств.

Лабыкин: Я читал, что, по мнению большинства научных фантастов да и учёных, наступит время искусственного разума где-то в 2070 году, и средств массовой информации как таковых не будет. Почему? Ну, например, в телефоне или где-то ещё будут все популярные тюменские новости, все пишут, пишут… дядя Ваня, ты, я, кухарка.

- В год 55-летия телевидения хочешь его похоронить?

Лабыкин: Нет, нет! Сидят наши редакторы и выбирают, что будет гвоздём выпуска, что на первый план, второй, третий… Я захожу в топ-10: всё узнал, нужны подробности – мне скинули. Зачем телевизионные новости? Фильмы, передачи, а зачем новости? Информация? Как дальше…?

- Очень трудно прогнозировать… Никто не возьмётся.

Лабыкин: Думал: театр и цирк умрут (я театр и цирк не понимаю). Я кино люблю. Но они живут, на них люди идут, смотрят, и они живут…

- Вот и вернулись на круги своя. Театр не умер, не умирает, востребованность его растёт. А прогнозировали в 90-х умирание, ненужность театра, наверное, так и с телевизионной информацией. Людям недостаточно «мёртвой» информации – они нуждаются в общении, которое великие называли самой главной роскошью человеческого бытия. Пока жив человек, он будет нуждаться в информации, взятой не только в Интернете, найденной в телефоне, прочитанной на заборе… Он обязательно нажмёт кнопку и посмотрит телевизор, в том числе и «Вести» на «Телеканале «Россия - «Регион-Тюмень».