Тени страхов в оранжевых робах

Выйдите из дома пораньше и увидите: оранжевые комбинезоны, смуглые лица, темные глаза. Потомки древних воинов-кочевников старательно метут тюменские улицы, моют с мылом каменные поребрики… Миграция. Это слово звучит с экранов телевизоров, доносится из радиоприемников и пестреет в заголовках газет. Оно повторяется так часто, что мы автоматически выставляем знак равенства между мигрантами и теми «страхами», которые о них рассказывают. Вокруг приезжих – причем, приезжих только из отдельных стран и регионов – возникает нездоровый ажиотаж. В рамках «Свободного университета» кандидат исторических наук, заведующий кафедрой политологии ТюмГУ Игорь Бобров прочитал лекцию, в которой ответил на традиционные вопросы. Давайте послушаем мнение человека, не первый год заседающего в комитете по делам национальностей и знающего о проблеме не понаслышке. – Можно услышать жалобы граждан, что в Тюмени избыток мигрантов. На самом ли деле их так много? – Население той территории, которая сейчас называется Тюменской областью, в ходе истории формировалось именно благодаря миграции, – отвечает на мой вопрос Игорь Бобров. – Если взглянуть на современную статистику, получится очень интересная картина. Возьмем данные за 2006 и 2007 годы, потому что этот период – рубеж, отделяющий миграционный бум 90-х от нормы. И за 2011 год, потому что он близок к сегодняшнему дню. В 2006 в нашу область прибыло почти 26 тысяч мигрантов, в 2007 цифра увеличилась ненамного – до 27 с половиной тысяч. Данные за 2011 год больше почти вдвое – 49 тысяч. Казалось бы, очень значительные цифры! Но разберемся подробнее. В эти 49 тысяч входят не только мигранты из стран СНГ, но и наши соотечественники, приехавшие из других регионов. Иностранцев же в 2006 году среди них было всего полторы тысячи, в 2007-м – около трех тысяч, в 2011-м – чуть более шести тысяч. Конечно, не все приезжие регистрируются. Но, если бы можно было посчитать и тех, кто не попадает в росстатовские списки, общая цифра бы не слишком увеличилась. Этнический состав области за последние десятилетия вообще не особенно изменился. Русских и других славянских народов по-прежнему больше 80 процентов. На втором месте татары, и только потом все остальные 146 национальных групп. – Тогда откуда в массовом сознании взялось мнение, будто у нас непомерное число приезжих? – Дело в том, что не все признают равенство граждан Российской Федерации. Некоторые делят соотечественников на «плохих» и «хороших», на «беленьких» и «черненьких». Так что важна еще одна цифра – число межрегиональных мигрантов, прибывающих из северокавказских республик. Кстати, для многих «националистов», поддерживающих антиэмигрантское движение, является открытием, что Северный Кавказ – это часть России. И что чеченцы, кабардинцы, ингуши и другие представители кавказских этносов – такие же граждане РФ. Впрочем, и их прибывает не так много. В 2011 году – всего около двух тысяч. – Однако именно с мигрантами принято связывать ряд серьезных социальных проблем: нехватку рабочих мест, повышение цен на жилье, коммунальные нагрузки и прочее… – Подобные проблемы в России связаны с мигрантами-славянами и татарами. Но именно перемещение русского и татарского населения остается вне зоны общественного внимания, хотя имеет более значительный объем. Только у этих мигрантов достаточно квалификации, чтоб соперничать с местными специалистами. Они привыкли к более комфортной жизни и ищут высокой оплаты труда. Ищут достойное жилье и, в отдельных случаях, могут позволить себе его приобрести. Однако значимость упорно придают мигрантам из Средней Азии и с Северного Кавказа… Мы шумим не по тому поводу! И причины кроются в этнокультурной и этнополитической сфере, а не в самом факте наличия приезжих. Не вероятные социальные кризисы рождают неприятие переселенцев, а предрассудки и предубеждения. – Разве мнение о том, что мигранты занимают рабочие места, предназначенные для местных жителей, надо отнести к предрассудкам? – Разговоры о безработице, вызванной волной миграции, не находят подтверждения. Наоборот, приезжие трудятся в самых непривлекательных и низкооплачиваемых секторах, создаваемых в строительстве и коммунальном обслуживании. В Тюмени попробовали привлекать к поддержанию чистоты на улицах рабочих, привезенных из сельской местности. Закончилось тем, что все они уволились – не устроили уровень зарплаты и условия труда. – И в прессе, и дома за кухонным столом, часто рассуждают о том, что среди мигрантов очень высок уровень преступности. Мол, они «дикие» и законов не знают. – Мое мнение: этническая преступность – «фантом» и «страшилка для обывателей». Большинство преступлений, совершаемых мигрантами, не выходит за пределы их социума: бытовые конфликты, личная неприязнь, воровство. Это подтверждают и полицейские, с которыми я общался. Конечно, под удар попадают и местные жители, но количество таких преступлений незначительно по сравнению с тем, что совершают наши сограждане. Проступки мигрантов лежат в экономической сфере. Они не проходят регистрацию, устраиваются работать в «теневой» бизнес, не платят налоги, дают взятки чиновникам. Все это, конечно, тоже преступления, но они не оказывают прямого влияния на нашу безопасность. А что касается этнических группировок, то мой опыт показывает – большинство банд имеет вполне интернациональный состав. И сколько в сети сбыта наркотиков задействовано русских, а сколько, например, чеченцев – никто не подсчитывает. – Еще одна популярная для обсуждения проблема, связанная с отдельными группами приезжих, – различие этнокультурных особенностей. Мы – разные. Разве это не так? – У националистов есть любимая «песня»: вот, они к нашим девушкам пристают! Но я не раз наблюдал, как наши девушки резко негативно реагируют на определенное поведение мужчин-мигрантов, и с благосклонностью принимают идентичные «ухаживания» со стороны своих соотечественников. Кроме того, в разных сообществах – разные виды коммуникаций. В одной стране мальчика учат уму-разуму ремнем, а в другой – нет. В одном случае девочке говорят, что она должна полагаться на себя, а в другом – сиди тихо и жди, все решат за тебя. Даже брань имеет разный условный вес. Для одних ругань – просто сотрясание воздуха. Плюнул и пошел. А для других реальное оскорбление, ведь у них на родине слова предстоят действиям. В результате и мы, и мигранты не знаем, как общаться друг с другом. Конечно, это порождает проблемы. Но решить их можно только в том случае, если к этому будут стремиться обе стороны.