«В основе творчества – радость»

Такое чувство, будто художник Александр Павлов не только увез в Будапешт и Вену частичку Сибири, но и привез в Сибирь кусочек Европы. Даже в мастерской художника, еще более плотно заставленной коробками с картинами, чем год назад, словно пахнет весенней Веной. Александр Николаевич не столько говорит о собственных экспозициях за рубежом, сколько рассказывает о впечатлениях: посещении венской оперы, прогулках по городу, часах, проведенных в музеях… – Думал: может, плохо, что я не видел многих подлинников великих мастеров живописи раньше – в юном возрасте? Это ведь совершенно иное впечатление, чем то, которое получаешь при просмотре репродукций, – размышляет Павлов. – А с другой стороны, может, это и хорошо. Ведь даже не каждый зрелый художник может продолжать писать, увидев «живого» Рубенса… … Но ни о чем подобном Павлов, может, не задумался бы, не поступи ему предложение показать свои работы в Европе. Александр Николаевич говорит, что выставки «цепляются» одна за другую. В прошлом году, примерно в это же время, он показывал свои пейзажи сначала в Будапеште, а затем в Праге. Иностранцам полотна тюменского художника очень полюбились, и новые приглашения не заставили себя ждать. Надо было снова собираться в дорогу. Для новой выставки «Однозвучно звенит колокольчик…» Павлов отобрал 26 пейзажей и натюрмортов. Это всегда волнение. Упаковать картины, привезти их на вокзал, аккуратно сложить в купе. Так и едут: одну половину купе занимает художник, другую – его полотна. Это, пожалуй, самый практичный способ перевозки, доступный Павлову сегодня: ценный и довольно хрупкий груз не надо сдавать в багаж, как в самолете, он все время на виду. Зато приходится поволноваться на границе: как все пройдет, не возникнет ли проблем? – Каждый раз пограничники заходят в купе и спрашивают: а это у вас что? Я отвечаю: картины. Они вежливо просят показать необходимые документы, фотографии с репродукциями картин, а иногда даже сами полотна, – рассказывает Александр Николаевич. – Интересная реакция у людей, которые, казалось бы, далеки от живописи! Внимательно смотрят, кивают, словно узнавая, – вот это нравится, и это. Расспрашивают о том, как я работаю, сами рассказывают о красивых местах… Это то, что Павлов называет словом «срез». Одно дело – открыть экспозицию в Тюмени. На нее придут люди, которые живут в нашем городе, ходят с художником по одним улицам, видят одни и те же пейзажи за городом. Они узнают места, изображенные на картинах, они чувствуют, как пахнет тюменский лес, они знают, как выглядит тюменское небо на рассвете и закате. У людей из других городов – другой багаж впечатлений. А у иностранцев более чем другой – сама культура иная. Как они воспримут колоритный сибирский пейзаж? – Открываются двери и входят люди, – рассказывает Александр Николаевич о своей выставке, которая проходила в самом центре Вены, в старинном красивом особняке. – И сразу – к картинам. Меня, кажется, даже не замечают. А я с волнением наблюдаю, как они ходят кругами, останавливаются у одного полотна, у другого, снова возвращаются к первому. Вижу мужчину средних лет – серьезного. Рассматривает полотно пристрастно, как специалист: задерживается на тех фрагментах, что написаны сложнее. Я-то художник, знаю, где они. И он знает. Ну, все, думаю. Критик-искусствовед. Жду серьезного разговора... Подхожу, говорю: может, вы о чем-то хотите спросить? А он начинает говорить сам: о своем восхищении картинами, слова благодарности… Александр Павлов считает, что «зритель художнику ничего не должен». Потому что в основе творчества лежит радость, которую художник дарит, в первую очередь, самому себе. И если радость от восприятия картин и их создания – совпадают, то в этом, наверное, и есть ценность и уникальность восприятия настоящего искусства. Если картины искренние, вызывают доверие, то зрители начинают доверять и автору. – На открытии я старался говорить, тщательно подбирая слова, – вспоминает Павлов. – Чтобы переводчик мог в точности пересказать мою речь иностранным зрителям. Ведь я в данном случае представлял даже не Тюмень, а всю Россию. Большая ответственность! Но потом оказалось, что никакого языкового барьера не существует: на выставках и в Будапеште, и в Вене было много русских, они помогали с переводом. Мы с гостями даже шутили и понимали друг друга. Александр Николаевич очень ценит это общение. Не меньше, чем мнение специалистов. Ведь суть произведения – в простоте его восприятия. А встреча со зрителями другого культурного слоя, которые бескорыстно дарят автору свои впечатления, – что может быть важнее для художника? Разве что впечатления собственные. Александр Павлов месяц прожил за границей, достаточно долго, чтобы прочувствовать дух другого города, приспособиться к его ритму. Художник говорит о Вене так, словно проводит тебя по этому городу. – Вена потрясает. Это шикарные музеи, необычная архитектура – живая классика. Ее называют венским модерном. Вокруг множество музеев, наполненных шедеврами мирового искусства. Находиться в этом эпицентре культуры – непередаваемое чувство. Есть там даже хороший переизбыток культурной информации. Опера, музеи, этот город вокруг… … В этот момент нашу беседу прерывает телефонный звонок: заслуженному художнику России Александру Павлову вновь предлагают везти свои полотна за границу. Когда и куда – будет известно позже. Пока понятно одно: еще больше людей увидят цвета весеннего тюменского снега, высокую синеву осеннего неба, отражение золотой листвы в озерной глади… Все то, о чем искренне маслом по холсту пишет художник Павлов.