За решеткой тоже есть права и обязанности

В девяти исправительных учреждениях нашей области отбывают наказание больше восьми тысяч человек: мужчины, женщины, подростки… По решению суда они лишены основного конституционного права – быть свободными. – Но прав человека для них никто не отменял, – говорит помощник прокурора по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях Тюменской области Виктор Щелкунов. – Собственно, как и обязанностей. Все они прописаны в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации. Эта брошюра с двуглавым орлом на обложке – настольная книга не только прокуроров, присматривающих за тюрьмами, но и осужденных, многие из которых штудируют ее от корки до корки. За последние шесть месяцев, ссылаясь на УПК, они написали в прокуратуру уже порядка 150 жалоб. – Жалуются больше, чем раньше, – говорит Виктор Николаевич. – Почему? Условия содержания в колониях становятся хуже? – спрашиваю я. – Нет, наоборот. Условия становятся лучше. Это я точно могу сказать. Много лет хожу по исправительным учреждениям с проверками – положительные изменения налицо. Меняются отношения между работниками колоний и заключенными, улучшаются условия быта, работы и образования. До идеала, конечно, еще далеко, но программа правительства, нацеленная на гуманизацию исправительной системы, все-таки работает. Это, кстати, и есть основная причина повысившейся активности осужденных. С экранов телевизоров, по радио, в газетах каждый день говорят о правах людей. Осужденных, в том числе. Вот они и отстаивают их. Иногда, правда, беспочвенно и не очень честно по отношению к… своим родным и близким людям. – Был случай, когда ко мне приходила пожилая женщина, просила за своего осужденного сына. Говорит, что она передала ему в колонию кипятильник (пусть вещь и не дорогая, но для пенсионерки и такая трата ощутима – М.С.), а его у сына якобы отобрали. Проверяем. Действительно, кипятильник изъяли. Но не просто так, а за нарушение – он пользовался им на рабочем месте, где это запрещено. Причем осужденный не мог об этом не знать. Бабушке это объяснить трудно, она плачет… Тогда Виктор Щелкунов сам поехал на беседу с ее сыном. Спрашивает: зачем старенькую мать заставляешь бегать в прокуратуру (нужный ей кабинет находился тогда на седьмом этаже)? Ведь знаешь, что это ничего не изменит – сам же провинился. А он руками разводит: ну, она же мать, пусть за меня немного побегает. Думал, может, ей вы уступите, и кипятильник мне вернут. – Разве это по-мужски? – сетует Виктор Николаевич. – Тем не менее, такое случается. Иногда заключенные рассказывают родственникам о плохих условиях содержания просто для того, чтобы разжалобить их – получить передачу, деньги на счет или просто побольше внимания к себе. А родственники приходят уже к нам – с официальным заявлением, по собственной инициативе. Общение с семьями осужденных – материя очень тонкая. Спустя годы работы каждый прокурор по надзору за тюрьмами становится немного психологом, а то и психотерапевтом. – Эти люди ведь ни в чем не виноваты, но в какой-то мере им тоже приходится отбывать наказание со своими родными, оказавшимися в колонии, – продолжает Щелкунов. – Положение их и так незавидное. И мы стараемся не допустить, чтобы было еще хуже… Например, некоторое время назад к нам стали обращаться с заявлениями о том, что в одной тюменской колонии сокращают время длительного свидания с осужденными. Вместо положенных трех суток дают двое или вовсе одни. Оказалось, не хватает комнат. Суд обязал руководство колонии обустроить пять дополнительных. Теперь места и времени всем хватает. – Слышала, что подобный ажиотаж исключительно в мужских колониях, а вот в женских комнаты для длительных свиданий пустуют… – Признаться, посетителей там, и правда, меньше. Большинство мужей разводятся со своими женами, когда те оказываются в заключении. Такова печальная статистика. Так что чаще к осужденным женщинам ходят родители, сестры, братья или дети, если есть. В мужских колониях ситуация другая – жены на длительных свиданиях бывают регулярно. Не знаю… Наверное, они выносливее мужчин, терпеливее. Да и не в обстоятельствах дело, а в человеке. Иной заключенный может быть более надежным мужем, чем тот, который на воле. К тому же, тюрьма обостряет в человеке чувство привязанности к семье. Он начинает сильнее дорожить отношениями. – Верите, что тюрьма способна исправить в лучшую сторону? – Есть разные мнения на этот счет. Лично я верю. Потому что видел множество примеров этому. Люди выходят, устраиваются на работу или открывают свой бизнес, содержат семью… Если есть в человеке стержень, то наказание за содеянное преступление станет ему полезным жизненным уроком. А если этого стержня нет, то – да, тюрьма может сломать. Это что-то вроде экстремальной школы жизни. Не для всех, конечно! Для тех, кто оступился… – По какой статье Уголовного кодекса чаще всего сейчас оступаются? – Здесь трудно делать какие-то обобщения. Кто во что горазд. Но на слуху статьи за наркотики, убийства, причинение телесных повреждений… Кражи – это тоже, наверное, не изживаемое преступление. Но некоторые на этом не останавливаются, продолжают «баловаться» и в тюрьме. Могут наглотаться гвоздей или вскрыть вены, чтобы их перевели из обычной колонии в больницу… Каждый подобный случай проверяем. Если нет признаков доведения до самоубийства, и заключенный сделал это с целью какой-то своей выгоды, на него накладывается штраф. Он обязан будет оплатить свое лечение – по решению суда. Еще осужденному в копеечку может влететь… побег. За это тоже положена плата. При условии, конечно, что беглеца поймают. Так было в прошлом году, когда троих сбежавших из тюменской колонии вернули обратно. Прокуратура ходатайствовала в суде, чтобы им за это добавили срок и назначили взыскание. Права правами, но обязанности тоже надо соблюдать!