Медсестра из реанимации

Самое страшное и потому врезавшееся в память тюменцев событие этого года – катастрофа самолета ATR-72. Мы уже рассказывали о героях, боровшихся за жизни пострадавших: пожарных, спасателях и… врачах. Вот только выпало из поля зрения, что уход за больными – это почти половина успешного выздоровления. … На том, чтобы Светлана поступила в тюменский медицинский колледж, настояла ее мама. Родительское чутье не подвело. Спустя три года молодая девушка устроилась в реанимационное отделение второй – тогда еще городской – больницы, где и работает уже 14 лет.
– Говорят, мол: «Не женская работа. Тяжелое отделение». Да, тяжелое. Зато какое интересное! – с жаром защищает реанимацию Светлана Александровна. – Мы же принимаем не только плановых, но и экстренных больных. Каждый день - операции. Больные со всей области… Вы только представьте, какой это для меня богатейший опыт и какая масса знаний! К счастью, применять свой медицинский опыт сестре Пинчук приходится, в основном, в стенах родного отделения. Близкие болеют редко, а на улице она столкнулась с пострадавшим всего один раз. Тот ничком лежал на земле и уже был мертв. Светлане оставалось только прощупать пульс и вызвать скорую помощь, которая могла не торопиться. – Если бы кто-то из прохожих раньше обратил внимание, что человек лежит на земле без чувств, и вызвал бригаду врачей, тот мужчина мог бы остаться жив, – с искренним сожалением отмечает она. – В нашей стране люди с каждым годом становятся все более равнодушными. … Зато в отделении Светлане Александровне есть куда применить и медицинский опыт, и доброе сердце. Например, как и другие реанимационные сестры второй областной больницы, она ухаживала за пострадавшими при крушении самолета ATR-72. Все четверо пациентов, попавших в ее отделение, выжили и отправились домой к родным. – Первый пострадавший был самый легкий, – рассказывает Светлана Пинчук. – Веселый молодой мужчина. Поступил в сознании, травмы не тяжелые. Конечно, мы стали его расспрашивать. Он отвечал охотно. Говорил, что с самолетами, на которых летал, частенько происходили неприятности, хоть и не такие серьезные, как в этот раз. Но летать все равно не боится и не перестанет. Оптимист… Остальные пациенты были тяжелые, и, чтобы их спасти, нам понадобилось много сил. Но каждый из медицинского персонала поставил себе задачу: приложить все возможные усилия и не дать никому из жертв катастрофы умереть. Об аварии они практически ничего не помнили. Все произошло слишком быстро… да и черепно-мозговые травмы давали о себе знать. Только тот мужчина, о котором я говорила раньше, рассказывал, что ему было страшно: все вокруг кричали, а самолет кренился то в одну, то в другую сторону. И еще он помнил, что было очень холодно. Наверное, от того, что его выбросило из салона, и он лежал в снегу, – предполагает она и сама как будто поеживается. Видно, что до сих пор переживает из-за трагедии, с которой соприкоснулась. Одно дело, когда об авариях и жертвах говорят по телевизору. Кажется, что происходят такие страсти где-то на другом конце мира. Но когда это в твоем городе, когда пострадавших выхаживала своими руками… Кажется, что в реанимации медсестры и пациенты практически не общаются. Ничего подобного! В этом отделении каждый больной – особенный. Часто он не может даже попросить: «Сестра, сгони муху!» Бинты, дыхательные трубки… Остается лишь выразительно смотреть сестрам в глаза и надеяться на понимание. – Если больной в сознании, то ему надо сразу объяснить, что с ним сейчас будут делать и для чего это нужно, – рассказывает Светлана Пинчук. – Да и просто поговорить, поддержать… Вы только представьте, что лежите на больничной койке и не можете двигаться! Не знаете, сколько времени, день сейчас или ночь. При этом с вами никто не общается, никто не разговаривает… Да в таких условиях будет не то что неуютно, а просто страшно! Вот и стараются реанимационные сестры к каждому больному найти свой подход. Прочитать в глазах желания и просьбы. Распознать по мимике боль и страх. И не прекращать беседовать даже с теми, кто способен ответить лишь кивком головы или дрожанием ресниц. – Бывает, пациент руками двигать может, а говорить – нет. Тогда мы с ним болтаем, а он с нами – переписывается, – Светлана Александровна рассказывает, а сама улыбается так… по-доброму. Видимо, последний больной, с которым она «вела переписку», благополучно вернулся домой. – Так и учимся понимать друг друга без слов. К одним эта способность приходит быстро, как будто изнутри поднимается, а к другим постепенно. Таким сложнее. Наверное, нужно просто очень любить свою работу. … Без любви и, пожалуй, без фанатичной преданности делу в реанимации не прижиться. Ни медсестрам, ни врачам. Чужие здесь не задерживаются, остаются только свои. Те, для кого реаниматолог – призвание. – Я люблю свое отделение и своих коллег, – признается медсестра Пинчук. – Я поняла это сразу, как пришла. И никогда не хотела сменить работу на ту, что попроще или почище. Мне здесь комфортно. А главное – я каждый день помогаю людям. По-настоящему помогаю… Ведь когда у больного случается кризис, мы, вызвав врача, не стоим и не ждем, пока тот придет, а начинаем сами осуществлять первые реанимационные мероприятия. Несмотря на тяжелый труд, отнимающий много времени и сил, Светлана Александровна успевает быть не только медицинской сестрой, но и мамой двух детей. Ее сын сейчас служит в армии, а семилетняя дочурка учится помогать по дому, пока мама на работе, – моет посуду и убирает свои игрушки. – Я хотела бы, чтобы дети пошли по моим стопам и связали свою жизнь с медициной, но… Не похоже, что так случится, – с легкой грустью отмечает она. – Сын к белым халатам относится с опаской, а дочка еще мала, сложно судить, к какой профессии ее потянет. Но я что-то не видела, как она играет в доктора. … Что мне помнится? – задумчиво повторяет Светлана Александровна мой вопрос. – Помнится только хорошее. Как пациент приходит после выписки и благодарит. А ты можешь его даже не узнать. Он ведь был… другой, а теперь – одетый, солидный. И появляется гордость: ты боролся и победил! Чувствуешь отдачу от работы. Пусть в наше отделение пациенты прибывают в тяжелом состоянии и не всегда из него выходят, но радость победы над болезнью и смертью с лихвой покрывает горечь поражения. Если бы я могла вернуться назад в прошлое и что-то изменить, то не стала бы менять работу. Не только профессию в целом, а даже отделение. Это – на всю жизнь!