На весах раздумий и споров

Председатель комиссии по вопросам помилования при губернаторе Тюменской области Владимир Ульянов не помнит ни одного обращения, над которым пришлось бы натуральным образом пролить слезу. – Все-таки осужденные пишут ходатайства достаточно сдержанно, – говорит депутат областной Думы Ульянов. – Да и мы стараемся подходить к своим обязанностям не с эмоциональной точки зрения, а с рациональной, потому что вопросы, которые обсуждаем, очень серьезные. И поддаваться какому-то сиюминутному порыву здесь нельзя. Может, иной раз, и хочется уже отпустить на волю заключенного, которого дома с нетерпением дожидаются родители, жена, два сыночка и лапочка дочка, но… – Не стоит забывать, что мы действуем не только в интересах осужденных, но и, конечно же, в интересах потерпевшей стороны, – продолжает Владимир Ильич. – После того, как к нам поступает обращение о помиловании, мы выходим на того, кто ранее пострадал от действий осужденного. В 90 процентах случаев потерпевшие возражают против того, чтобы их обидчик освободился раньше положенного срока. Однако такое право есть у всякого заключенного. С 2002 года (тогда прошло первое заседание этой комиссии в Тюмени) было рассмотрено 1057 обращений. В конечном счете было помиловано 22 человека. – За те два года, что я председательствую, помиловали одного из 150-и, которые претендовали на это, – говорит Владимир Ульянов. – Стоит понимать, что наша комиссия – далеко не последняя инстанция. Наше заключение носит рекомендательный характер. Далее обращение отправляется на рассмотрение губернатора, области, а затем – к президенту России. Владимир Путин, говорят, в вопросах помилования еще более строг, чем региональные комиссии. Президент, например, довольно критично относится к просьбам об освобождении, исходящим от людей, осужденных по так называемым «наркотическим» статьям. Жестоким убийцам на снисхождение главы государства надеяться тоже не приходится. Хотя, чего уж тут, все равно пишут и все равно надеются… … На прошлой неделе в областной Думе состоялось первое в этом году заседание названной комиссии. В зал, где разместились его участники, вошли сразу несколько операторов и журналистов, чем несказанно удивили присутствующих. – Чем вызван такой интерес? – переглянувшись, поинтересовались они. – Как чем? А разве не здесь будут рассказывать о соревнованиях по гиревому спорту? – в свою очередь, удивились журналисты. В Думе в тот день и в то же время, действительно, проходила встреча гиревиков с представителями СМИ, но в другом зале. Так что операторы быстро свернули аппаратуру и унеслись прочь. – Мы, конечно, не гиревики, поэтому и на экраны телевизоров нам попасть не суждено, – пошутили в зале, где после ухода телевизионщиков стало совсем тихо. Шумная и многолюдная обстановка (имеются в виду посторонние) не располагает к обсуждению вопросов о помиловании. Чтобы решить для себя – готов ли осужденный к вольной жизни или нет – представителям комиссии приходится порой забираться в самые дебри его жизни. Которые – не для чужих ушей. Здесь имеет значение очень многое: биография, семейное положение, поведение заключенного в исправительном учреждении, заключение врача и психолога о его физическом и моральном здоровье. Диагнозы, равно как и имя, и фамилию заключенного, разглашать нельзя, предупреждает Владимир Ульянов. Да, когда-то он оступился, но теперь-то отбывает заслуженное наказание. Имена участников заседания тоже указывать в СМИ нежелательно (по несколько иным, но довольно очевидным причинам). Достаточно того, что люди эти – уважаемые, имеющие вес в обществе, с высшим образованием и безупречной репутацией. Это политики, преподаватели, юристы, врачи, деятели культуры, представители УФСИН… Каждые два года состав комиссии обновляется. – Кандидатов обычно выдвигают общественные организации, – поясняет Владимир Ильич. – На моей памяти еще ни разу не случалось, чтобы кто-нибудь из кандидатов отказался. Это довольно почетная миссия, к которой все относятся с большой ответственностью, очень серьезно и человечно. Поэтому на заседаниях часто разворачиваются горячие дискуссии. В этот раз спорили о двух персонажах – один убил, другой своровал (причем не один раз). Одно обращение пришло из воспитательной колонии для несовершеннолетних. О снисхождении просит молодой парень, который, будучи уже под гнетом условного срока, умудрился совершить еще три преступления корыстного характера. Проще говоря, воровал. Хотя сейчас характеристики на него более чем положительные. Да и администрация ИУ против помилования не возражает. – Жалко его – молодой еще совсем, – раздается реплика в зале. – Но где гарантия, что, выйдя на свободу, он не продолжит в том же духе? Ведь даже условная судимость его не вразумила, – звучит ответный довод. – Да и в указе президента России о комиссиях по вопросам помилования четко прописано: помилование, как правило, не применяется в отношении осужденных, совершивших умышленное преступление в период назначенного судами испытательного срока условного осуждения. – А в колонии он хотя бы под присмотром будет, да и учится… – Да, – подтверждает последний довод председатель комиссии. – Мы же с вами лично были в воспитательной колонии, условия содержания там хорошие. И кормят неплохо… В итоге все были единогласны в своем вердикте: отказать. Судьбу второго просящего было вершить куда сложнее. Хотя… В свое время он сам жестоко распорядился своей судьбой. И не только своей. Убил человека, оставив сиротой его маленькую дочку. Да и своих детей не пощадил – они остались без отца на восемь лет, по приговору суда. – Осужденный пишет, что у него очень серьезная болезнь. Заключение врачей это подтверждает, – говорит Владимир Ульянов. – Вроде как Бог наказал, – вздыхают в зале. – Но преступление серьезное, согласитесь. С одной стороны, больной человек, с другой – сирота... И эту просьбу отклонили, приняв сторону осиротевшей девочки. Но и осужденный (он, говорят, раскаивается в содеянном) без надежды не остался. Решение о его досрочном освобождении может принять другая комиссия – медицинская. Но это будет совсем уже другая история. P.S. Представители комиссии по вопросам помилования поторопились сказать журналистам, что к гирям они никакого отношения не имеют. Пока слушала бурные обсуждения (все, к сожалению, по этическим соображениям привести не могу), меня не покидал образ весов, на чаши которых участники заседания складывают гирьки с надписями «за» и «против».