Сегодня и всегда

Тема человека труда сегодня всё актуальней. Именно сейчас, когда понятие «работать во имя общественного блага» становится архаизмом. Среди районных маяков есть множество ярких людей, готовых поделиться лучшим и наиболее полезным из личного опыта. Их трудовые биографии – подтверждение того, что жизнь в эпоху колхозного строя развивалась в соответствии с традициями коллективизма, была исполнена служения интересам всех и каждого. Вы же помните: дружно – не грузно; сам погибай, а товарища выручай; раньше думай о Родине, а потом о себе.

Когда я познакомилась с Риммой Георгиевной Сибирцевой, сейчас даже не скажу. Пересекались часто в ту пору, когда я была инструктором райкома КПСС. «Красивая фамилия, красивая женщина», – думала я тогда. А общественной активности и энергии её хватило бы на десятерых: она и в комитете народного контроля, и депутат районного совета, член исполкома, и член райкома профсоюза работников сельского хозяйства. Я знала, что Римма Георгиевна по окончании Тобольского зооветтехникума была назначена ветеринарным фельдшером, довольно быстро проявила себя. Инициативная, трудолюбивая, боевая. После ветстанции её направили специалистом в колхоз «Страна Советов», крупное хозяйство, которое нуждалось в кадрах.

Трудный опыт

В ту пору я больше была знакома с её мамой Клавдией Кондратьевной Дмитриевой, старейшей коммунисткой в селе. В преклонном возрасте эта маленькая старушка шла в страдную пору на зерноток или картофельный склад, отработав дневную норму, возвращалась домой. Ей было в ту пору под восемьдесят. Ясно, что никто её на работу не мобилизовал, помочь не просил. Просто считала своим партийным долгом помочь колхозу в страдные дни. Тихо, без пафоса и показухи.

Я с трепетным чувством относилась к этой женщине невероятной судьбы. В гражданскую, когда она была совсем юной, ей доверили как отважной комсомолке отвечать за сохранность зерна на гумне. Белобандиты, совершавшие налёт на колхозные объекты, прострелили ей тогда обе ноги. Девчонке бы учиться, работать, замуж выйти, а она обезножила… Влюблённый в неё маркеловский председатель колхоза Георгий Филлипович Фёдоров сделал ей тогда предложение: «Выходи за меня. Всё для тебя сделаю – встанешь на ноги». Повёз её в Свердловск к лучшим докторам. Всё так и вышло, как он обещал. Девушка поправилась после операций, домой вернулась. Вскоре её приняли в партию. Она была коммунистом до кончиков пальцев, по убеждению и призванию. Мне жаль, что опыт советского строительства стирается, как исписанные страницы ластиком. Там были ошибки, но и великие победы были тоже. Исторический взгляд на недавнее прошлое должен быть глубоким и объективным: это судьбы людей, наша идеология той поры, идеалы и интересы народа.

Из этого же трудного опыта. Римма Георгиевна на всю жизнь запомнила послевоенный голод. Как-то с сестрой побежали на поле с турнепсом, что за огородом, сорвали по пять корнеплодов. Мать допоздна на работе, решили сделать сюрприз. Семь штук убрали в подпол, а две бросили в печь. Они ещё спечься не успели, как в дом постучались люди в форме – кто-то тут же донёс в милицию. Тогда серьёзное взыскание получила Клавдия Кондратьевна на партсобрании. Как она могла так воспитать детей? Дочек она даже не наказала – это голод и постоянное недоедание гнали их в поле, в лес. Только сойдёт снег, они уже копаются на колхозном картофельном поле – подбирают оставшуюся от прошлогоднего урожая мороженую мелочь. Домой несут. В семье восемь ребятишек, из них двое приёмных – после войны многие росли в сиротстве. Это было начало биографии, начало всех надежд.

Трудовая биография

Почему у Риммы выбор после школы пал на Тобольский зоотехническо-ветеринарный техникум? Да потому что в Тобольск возили колхозную пшеницу. На поезд не было денег, даже одеться по-человечески было не на что. Холщовая сумка, сапоги маломальские, тесный пиджачишко. Училась девушка хорошо, на обновки сама зарабатывала копейку, где только можно. На каникулы девчата разъезжались по домам, а она устраивалась на какой-нибудь склад таскать мешки. Волосы кудрявые, коса ниже пояса. Красавицей была, что говорить. А петь любила! На учёбу, на работу – всё с частушкой да с прибауткой.

По возвращению в Юргу, Римму приняли в ветлечебницу. Там нарабатывала первый профессиональный опыт. Двенадцать лет под внимательным патронажем супругов Тарасенко, хороших людей и грамотных специалистов. Потом порекомендовали ветеринаром в колхоз «Страна Советов». К тому времени в хозяйстве было пять ферм крупного рогатого скота, свиноферма, сейчас уже немногие помнят те три базы «на карпатах»: откорм, поросята, матки. В Палецкой – овцеферма: кошары на три тысячи голов. Молочно-товарные фермы в Заозёрной, Коровинке, Колычевой, Новой Деревне. Расстояния приличные: километров десять-двенадцать в один конец. Да выпаса километров за пятнадцать. Поспевала везде: пешком, на тракторе, грузовике. Как-то в самый мороз никакой попутки не погодилось. Пришла из Заозёрной в Колычеву, закоченела, обмороженные коленки вздулись пузырями. Боль страшная, а обработку скота проводить надо. Нет подменной доярки, загулял скотник – засучит ветеринар рукава и пойдёт доить коров, убирать навоз. После работы забежит в магазин, очередь в голос:

– Пропустите Римму Георгиевну, иначе запах фермы всех свалит с ног, – на самом деле понимали, что торопится домой. Хозяйство Сибирцевы всегда держали большое: корова, скот, свиньи и куры без счёта. Односельчане у ворот ждут: помогите, скотина занемогла. Никому не отказывала Римма Георгиевна, ходила раза по два-три, лечила, пока не выздоровеет животное. Дома, надо заметить, «надёжный тыл» обеспечивал муж Сергей Иванович, хороший сварщик, токарь, кузнец здешней строительной организации. Двое детей, сын и дочь, росли хорошими помощниками.

В посёлке строителей от старой деревянной Коровинки следа не осталось: благоустроенные квартиры, банно-прачечный комбинат, ФАП, торговый центр, школа, детский сад. В одном из модульных домов супруги Сибирцевы получили квартиру.

Школа животноводов

Боевая, активная, неравнодушная Римма Георгиевна не давала покоя ни колхозному, ни районному начальству. Умела постоять за идею, увлечь ею других.

– Наша задача, – говорила она на заседании правления, – получать от каждой коровы по телёнку. У нас пока на сто коров восемьдесят телят. Всё упирается в корма. На силосе приплода не получишь. Нужны сено, витаминная мука, концентраты. Да и сено не кое-какое, а только из июньских трав. Чтобы «взять» такое сено, надо заготовку не растягивать до уборки. За пятнадцать дней управимся – сохраним все питательные вещества.

С ней согласились. В колхозе тогда удалось организовать работу кормодобывающих звеньев, сенокос завершался в сжатые сроки. На фермах оборудовали кормоцеха. За три месяца до отёла коровы переводились на обогащённый рацион. У колхозного руля были в ту пору председатель Яков Иванович Палецких, секретарь парторганизации и главный агроном хозяйства Николай Павлович Яковлев. Колхоз набирал силу, завоёвывал авторитет. Он специализировался на производстве зерновых и картофеля. Велась реконструкция старых коровников. Внедрялись новые формы организации труда. Много внимания уделялось племенной работе. В районе появилось хозяйство по направленному выращиванию нетелей. Задачей специалистов была систематическая и качественная учёба кадров. В доярки шли девчонки после школы и профтехучилища. Известный риск, вне всякого сомнения. Но попадая в коллектив, где с первых шагов учили ценить работу, доверие, профессиональную честь, молодые кадры оказывались восприимчивы к науке, чуткими к замечаниям старших.

Римма Георгиевна была специалистом требовательным. Уважала мнение бригадиров, доярок и скотников, среди которых трудились мастера своего дела: Галина Фёдоровна Коровина, Таисия Григорьевна Пилипчук, Валентина Дмитриевна Малик, Мария Тихоновна Матвеева, Алексей Фёдорович Сергиенко, Василий Матвеевич Лопарев. А к нарушителям трудовой дисциплины была бескомпромиссна. Сколько справедливых требований приходилось выслушивать на днях животновода молодым: и рабочее место, и чистота животного, и одежда доярки – не пустяк. Предъявляла серьёзные требования к знаниям животноводов.

Зная эти качества, коллеги рекомендовали её в комитет народного контроля, где она бессменно работала в течение семнадцати лет. Ей была любая общественная работа по плечу. Когда подбирался состав исполкома районного Совета, у председателя Виталия Ивановича Болотского не было сомнений, справится ли. Толковая. Инициативная. Схватывала на лету любую идею. Когда Римма Георгиевна уже много лет была на пенсии, эти её качества учитывали, когда подбирали состав агитаторов в период предвыборной кампании. Ещё Римма Георгиевна много лет участвует в художественной самодеятельности. Лучше её никто не поёт частушки: лихо, с настроением. Да как даст дробца! А начиналось всё тоже с колхозной сцены.

– Коллектив в колхозе был дружный. Я солировала вместе с председателем Александром Николаевичем Штейнле, человеком талантливым, с сильным голосом. Тогда был всплеск сельской самодеятельности. Едва ли не в каждом коллективе хор. Свои вокалисты, танцоры, чтецы. Как выйдет коллектив строительной ПМК – пятьдесят мужчин с сильными слаженными голосами – душа замирает. У нас была финальная песня «Хлеб – всему голова» – зал аплодировал стоя. Мы и в проводах русской зимы, и на сельских спортивных играх были в числе лучших. Неудивительно, что молодёжь шла в колхоз.

Но грянула перестройка, а за ней реформы. Я ещё какое-то время работала после выхода на пенсию, но ситуация в АПК была незавидная. У людей – отчаяние, апатия к работе.

Римма Георгиевна сожалеет о том, что возраст берёт своё: в апреле ей семьдесят пять. Но она и сейчас готова хоть в думу, в аграрную комиссию, хоть в агитаторы. Должна же быть у селян своя защитница! Хоть на сцену! Сегодня она всё время отдаёт домоводству. Любит готовить, печь, консервировать и баловать этой превкусной снедью детей и внуков. Они у неё замечательные. Любит гостей, которые идут к ней без звонка, без предварительной договорённости. Разносолов полный подпол – всегда есть чем угостить и удивить. Внутренне негодует, когда забывают о ней. За советом не обращаются, помощи не просят, спеть частушки не зовут. Привыкла быть общественно полезной. Иначе не умеет жить.