Человек жив, пока его помнят…

С большим патриотическим подъемом отметила вся страна 65-летие Победы в Великой Отечественной войне. Этот величайший день в истории России является символом славы и скорби, ибо нет, наверное, ни одной семьи, которая бы не потеряла родных и близких. У нас война забрала безвозвратно деда, Махмета Ниязовича Шуркина.

Он был призван на фронт в августе 1941 года. В возрасте 29 лет. Дома у него остались молодая жена и горячо любимая дочка Венера, которой исполнилось на тот момент всего годик и восемь месяцев. По малости лет она, конечно же, не могла запомнить отца и знает о нем только со слов матери. Да и мы, внуки-правнуки, знаем о нашем деде мало. Письма с фронта не сохранились. И можно только предполагать, какими дорогами он шел и что довелось ему пережить. Скупые строчки похоронки извещают о том, что Шуркин Махмет Ниязович, гвардии рядовой, стрелок пехотного полка, геройски погиб в бою у деревни Боры Кармановского района Смоленской области.

Смоленщина – многострадальная земля, перенесшая немало войн и нашествий. Под какими только оккупантами она ни была: и польских шляхтичей, и литовцев, и наполеоновских орд, и гитлеровских стервятников. Именно через Смоленск и другие города и сёла этой области катила, словно страшная огненная лавина, сильнейшая группировка немецких войск «Центр». И целилась эта всесокрушающая армада на Москву.

Когда немецкие танки подошли к Смоленску, фюрер считал, что победный блицкриг выигран. Геббельс писал в тот день: «Смоленск – это взломанная дверь. Германская армия открыла путь вглубь России. Исход войны предрешен». 16 июня немцы объявили, что со Смоленском покончено и путь на Москву открыт. Но им пришлось еще две недели драться за этот самый Смоленск. И даже когда наши части были вытеснены из города, кровопролитные бои на смоленской земле продолжались еще долго.

Последняя переправа за Днепр была 4 августа. А те последние группировки, что не смогли выйти из окружения, продолжали сражаться вплоть до 10 сентября.

О тех трагических днях мы услышали от старожилов смоленщины, когда нынче в апреле побывали там с мамой. С целью поклониться дорогой могиле, где лежит наш отец и дед. Люди вспоминали, сколько бед претерпели под оккупантами. Как те грабили мирное население, забирали и хлеб, и скот, угоняли в рабство молодежь. Десятками и сотнями расстреливали и вешали людей по подозрению в связи с партизанами.

А когда бежали назад, на Запад, то сжигали все на пути. И на месте многих деревень оставались только остовы черных печей, все остальное превращалось в пепелища. Люди рыли землянки, кое-как спасали от холода себя и детей.

Тяжелые оборонительные бои шли на многих направлениях, приближаясь к столице. К концу 41-го неприятель сосредоточил здесь миллионную армию, 1700 танков, 14 тысяч орудий, около тысячи самолетов. Мы же тогда по численности живой силы и техники, особенно танков и авиации, уступали врагу. Сейчас, когда пишутся эти строки, мной прочитано и просмотрено немало материалов о битве за Москву. Но где теперь прочтешь, у кого расспросишь, как там, вместе с другими защитниками города, воевал и наш молодой дед, чей боевой путь начинался именно под Москвой. В составе стрелкового полка Сибирской дивизии. На Западном фронте, которым командовал легендарный полководец Георгий Жуков.

В книге Н. Плесовских «Страницы истории…» названы многие вагайцы, офицеры и рядовые, кто сражался за Москву. Перечислены имена погибших. Есть данные и по Смоленскому сражению и по освободительным боям на смоленской земле. Как жаль, что в свое время мы даже не сделали попытки разыскать однополчан деда, тех, кто вернулся с фронта, расспросить их о нашем дорогом человеке. Но может быть, сейчас кто-то отзовется из старой гвардии ветеранов, знавших Махмета Шуркина, и вспомнит что-то о нем.

В маминой же памяти остался рассказ деда из письма «треугольничком», датированным апрелем 42 года.

Где-то там, на Смоленщине, захлебнулось их наступление. На болотистой местности. И когда бой закончился, дед лежал оглушенный, слабо веря в то, что остался живым. Страдая от жажды, зачерпнул воды из ближайшей воронки и увидел, что она красная от пролившейся крови. А кругом, там и сям, как поваленный лес, вкруговую лежали трупы.

Мама вспомнила эти строки у отцовской могилы… Кстати, оказалось, что наш дед Махмет лежит не в Борках, где он принял свой последний бой и был поначалу захоронен, а в райцентре Карманово, куда перенесли потом останки всех советских воинов, погибших на территории Кармановского района.

Когда мама подошла к надгробной плите, где написано имя деда, она так закричала, зарыдала - у меня даже сжалось сердце. А девушка, представитель местной администрации, что сопровождала нас к мемориалу, отшагнула сразу назад и пошла, поспешила прочь. Ее можно понять. Сколько слез они видят, сколько этих печальных встреч, когда едут к отцам и дедам их седые дети и внуки, а к кому уж и правнуки. Человеческий разум не вмещает потерь и ужасов, принесенных страшной войной. Сколько жизней погублено, сколько сломано судеб. Против фамилии Шуркин Махмет Ниязович значится номер 7103. А за ним – еще и ещё много-много фамилий. И это только по одному району! А сколько их по всей Смоленской области и другим областям, где ступала вражья нога и гремели залпы орудий.

Мама, отплакавшись-отпричитавшись, положила нашему воину горсть заветной землицы, что везла ему с родины. И сказала: «Ну вот, отец, мы с тобою и повидались. Сколько лет я мечтала побывать у тебя, сколько дум передумала, как тяжелый камень таскала, а теперь он с души свалился».

Перечислила деду всех детей, внуков и правнуков. Если всех посчитать, получается целый взвод. Если надо будет, есть кому постоять за Родину, но храни нас Бог от войны!

Вот так мы рассуждали с мамой весь обратный свой путь домой, в деревню Кульмаметскую Касьяновского поселения, где наша мама Венера Махметовна Бикшанова (Шуркина) прожила всю свою жизнь. Честно и добросовестно работала в колхозе и совхозе, в основном всё на ферме, заботливо и ответственно поднимала с папой детей, которых дал им Аллах ни много ни мало - двенадцать. И всегда в нашем уютном доме пахло хлебом, а мамины руки – парным молоком. Сейчас уже все мы сами матери и отцы. Четверо остались в своей деревне, остальные – по городам. Но мы любим собраться вместе, чтоб побыть под маминым крылышком, пообщаться друг с другом. И как бы наш дед и прадед, доживи он до наших дней, порадовался за нас, за весь свой шуркинский род.

*   *   *

Выражаем огромную благодарность администрации Вагайского муниципального образования и лично главе района Р.Ф. Сунгатулину и заместителю главы района М.Ф. Язовских за оказанную материальную помощь для поездки к месту захоронения погибшего солдата его дочери, нашей мамы и бабушки Бикшановой (Шуркиной) Венеры Махметовны. Пусть удача сопутствует вам во всех ваших делах, добрые люди!

Хамида БИКШАНОВА, внучка погибшего солдата

На фото Шуркин Махмет Ниязович