Другие берега Валерия Медведева

К дню рождения главного режиссёра Тобольского театра

Люди, родившиеся и выросшие на берегу большой реки, часто пускаются в странствия. Очевидно, на жизненный ритм-уклад влияет монотонное, неотвратимое движение вперёд и вниз (или уж вверх – супротив течения). Герой наш как раз из этой, неостанавливающейся, неустанной породы людей.

Валерка заабрамовский

Он родился и вырос в районе, именуемом старыми тоболяками Заабрамкой. Дом, в котором прошли скудобытные и вместе с тем прекрасные годы Валеркиного детства, стоит совсем рядом с Крестовоздвиженской церковью. И городские хроники сообщают о том, что место под его строительст­во (насыпной холм) было пожертвовано общине купцами Медведевыми.

И спросил я как-то Валерия Петровича Медведева: «Не ваши ли предки – купцы те щедрые?..» Нет, ответил, не мои.

– Память о предках со стороны отца практически не сохранилась. А вот мамин дедушка (она из Колмаковых) был по нынешним меркам капиталистом. Хоть и из крестьянского сословия вышел, но владел пристанями к северу от Увата, числился весьма зажиточным человеком.

Потомок родов Медведевых-Колмаковых вырос на берегу Иртыша. И быть бы ему рыбаком или капитаном (отец нашего героя, Пётр Фёдорович, известный на речфлоте человек), но…

Вот так, напишешь это самое «но», а потом непременно надобно продолжить чем-нибудь вроде – «в жизнь вмешался случай». А что делать, если действительно – вмешался?

Первое своё путешест­вие Валера Медведев предпринял, добравшись с улицы Карла Маркса до Дома пионеров (Губернский музей). Современный автомобилизированный человек, может, и усмехнётся – тоже, мол, путешествие. А тогдашнему третьекласснику… Напомню ещё, что дело было в трудные 50-е годы прошлого века, когда и самая прос­тая обувка была почти роскошью.

Но всё ж добрался. И начался в Валеркиной жизни ТЕАТР.

Кулисы-паруса

Один поэт-горемыка сравнил как-то сцену с палубой корабля, и, вы знаете, что-то в этом есть. Теперь-то Валерий Петрович на этом корабле седой капитан-режиссёр, но очень час­то в творческом запале ли, или просто под хорошее настроение превращается в теат­рального юнгу – озорного и неуёмного.

Его дебютные роли в теат­ральном кружке были воплощениями самых смешных персонажей (с любовью вспоминает первую – Шута в «Хрустальном башмачке»). А вот в школе налегал пионер Медведев на исполнение патриотических стихов (лучше всего, вспоминает, про Ленина и печника получалось)… И с большим уважением говорит Валерий Петрович про свою учительницу – Анастасию Семёновну Молодых.

– Она была замечательно интеллигентна. Мы бывали в её доме на улице Сталина (теперь это улица Мира), брали книги, обсуждали прочитанное. Именно в её классе начались мои первые публичные выступления со стихами.

Доучивался Медведев в школе № 1 и уже тогда попробовал свои актёрские силы в профессиональном теат­ре – том самом «Теремке».

– Всё это было весьма волнующе и таинственно. Выбирая между спортом (были уже приличные успехи в спортивной гимнастике), речным училищем (родовая профессия) и театром, выбрал последнее. Счастливо выбрал.

Золотые шестидесятые

Много сейчас вспоминают об особенной культурной атмосфере, царившей в крохотном провинциальном Тобольске в 60-х годах прошлого века. Вот ведь парадокс. Не было в Тобольске такого, как сейчас, количества людей с дипломами «культурных вузов», а культура была.

Из чего формировалась эта атмосфера? Валерий Пет­рович считает, что тогда профессионалы в различных сферах чаще объединялись в творческие сообщества на почве литературы, музыки, театра, хореографии, да и просто – задушевных бесед.

– Очень часто таким объединяющим началом становилось культпросветучилище. В то время оно было… некой филармонией, что ли. Мои сверстники хорошо помнят замечательный балет под руководством Лидии Васильевны Гилевич, который имел успех не только в городе, но и в регионе. Великолепный хор Заплатынского, оркестр Пачежерцева.

Молодой да ранний Медведев учился в том знаменитом «культпросвете», периодически выходил на профессиональную сцену в небольших характерных ролях. Но вот что удивительно – при явных способностях и ранних склонностях к лицедейст­ву артистом он быть не хотел. Говорит о том, что очень рано понял – артист должен быть видным и сразу заметным, а он-де, ростом-то не вышел…

Такие-то вот малые-да-удалые очень уж любят организовывать процесс, направлять его, творить по собственному усмотрению. И Валерий Медведев решил стать именно режиссёром.

Невы державное теченье

Решение это претворялось в жизнь в Ленинграде… Уже более десятка лет знаком я с Валерием Петровичем и за это время с удовольствием выслушал от него сотни историй о питерской молодости. А рассказчик Петрович отменный, и воспоминания куда как интересны. Множество подробностей и оттенков того весёлого времени, ненавязчивый запах недорогого алкоголя, лёгкое безумие молодой богемной шпаны, тысячи и тысячи поэтических строк, белые ночи и чёрный кофе, архитектура, музыка и любовь.

Это было время небывалого театрального подъёма по всей стране, а уж в Ленинграде… Студенты упоён­но внимали постановкам Товстоногова («Идиот», «Варвары», «Горе от ума»), которые теперь «легенды» и «золотой фонд». Уже ставили свои первые спектакли Гинкас, Тростенецкий, Воробьёв. В Москве шумели молодые «Современник» и «Таганка»

– Мы, бывало, по несколько раз в месяц выбирались в столицу. Ходили на спектакли, бывали на репетициях Эфроса и Любимова. Обязательно посещали все гастрольные спектакли в Ленинграде, сравнивая, как работает, к примеру, Высоцкий-Гамлет на стационаре, а как на гастролях.

Но пришло время вы­пуска и расставания с Питером. Тогда ведь как было – студенты в большинстве своём не стремились «зацепиться за столицу любой ценой», да и система распределения молодых специалистов работала. Было у молодого режиссёра Медведева предложение поехать в южный Тирасполь, но он попросился в родной Тобольск.

Возвращение к Иртышу

Он снова был на родине… Рано утром вышел из дома. Вдохнул свежий, приречный заабрамовский ветер. Осмотрелся… Церковь по-прежнему несла в небесах покосившийся крест. Зеленела трава. Неподалёку уносил воды прочь Иртыш. Пройдя коротким проулком, миновав неширокую полосу берега, повзрослевший Валерка подвернул дешёвенькие польские джинсы до колен и вошёл в воду. Привычно ощутил ребрис­тость плотного песчаного дна, улыбнулся прозрачным малькам, тотчас окружившим его ноги… Над Тобольском всходило лениво-беспощадное летнее солнце. Пора было идти на работу.

Медведев трудился тогда в родном КПУ, которое обзавелось к тому времени учебным театром. Он органично влился в компанию организаторов сего начинания Порошина и Фомичёва, поставил вскоре «Грозу» Островского, «Диалоги» Володина и «Антигону» весьма модного в столицах Жана Ануя.

– Вернулся я и на сцену тобольской драмы. Помню, сыграл роль Старика в спектакле «Геологи» и оч-чень серьёзную роль Скомороха в «Коньке-Горбунке»…

А знаете, кто в той лихой сказке начала 70-х играл роль Конька?.. Молодая такая актриса – Аля Шафирова. Там и встретились. Так и поженились. И вскоре отправились вместе в новое странст­вие по бескрайней стране-театру.

А дом остался. И церковь с крестом… И мальки.

Впрочем, мальки подросли и тоже отплыли от тихого берега.

По Руси театральной

Почему уехал?.. Захо­лустья убоялся?

Нет, говорит, в театральном смысле Тобольск тогда не был захолустьем. Уехал потому, что мечтал о полноценной режиссёрской работе. Мечтал и всё делал для этого.

Подвизался актёром, доказывая свою режиссёрскую состоятельность, ставил один-второй-третий спектакли. Получил должность режиссёра-постановщика, а вскоре, в 1978 году, стал главным в театре Каменск-Уральска. Много ставил, преимущественно на Урале. Создавал и массовые площадные представления, приучаясь работать быстро и в специфических жанровых рамках.

Потом было семилетие в театре города Дзержинск. Снова ведь берег – город-то на Оке-реке. – Солидный был театр. С хорошей, стабильной труппой. Шефствовал над ним столичный «Ленком», и я познакомился и поработал с Олегом Янковским, Петром Проскуриным и с многими другими. Но главной причиной моего переезда в Дзержинск была относительная близость этого города к Москве.

В столице Валерия Медведева интересовали, конечно же, не ГУМ-ЦУМ и даже не Третьяковская галерея. Дело в том, что тогда, выдержав большой конкурс, он попал в международную творческую лабораторию Анатолия Васильева.

Васильев… Фигура в театральном мировом прост­ранстве легендарная. Человек, поставивший на родине немало культовых спектаклей, создавший свой Театр как понятие и театр «Школа драматического искусства». Режиссёр, создающий спектакли с лучшими труппами Европы. Лауреат огромного количества российских и международных премий. Кавалер и командор нескольких французских орденов.

Это – великий Мастер. Счастлив и горд тем, что судьба свела нас на несколько лет, – говорит Медведев. И тотчас начинает вспоминать и рассказывать свои истории, которых, как и в случае с Питером, великое множество.

Затем было без малого 10 лет в Ирбите – в старейшем драматическом театре Урала. Это был сложный период 90-х – времён распада СССР, рождения новой страны и становления нового уклада жизни. – Мы спасали тогда театр, сохраняя труппу, сберегая замечательное здание от посягательств коммерческих структур. Театр выжил и сейчас живёт полноценной жизнью.

Сигнал к возвращению

Слышал ли он во взрослых снах гудки иртышских пароходов, которые были аккомпанементом его детства?.. Не знаю – не спрашивал.

В 1999 году Валерий Пет­рович Медведев вернулся в Тобольск и вскоре стал главным режиссёром драматического театра имени Пет­ра Павловича Ершова. Это непременно должно было произойти, и так случилось. – Приглашение в ТДТ я воспринял как знак Судьбы… Никогда не говорил об этом вслух, но всегда хотел работать в Тобольске. Меня устраивает ритм провинциального города, неспешность и мудрость его людей. Я знал – что-то от города моего детства и юности обязательно должно сохраниться, и хотя многое ушло безвозвратно, это ЧТО-ТО действительно осталось.

Он вернулся в свой город и работает здесь уже почти пятнадцать лет. Вернулся на берега своего детст­ва… Прожив большую жизнь в непростом теат­ральном мире, повидав многое и многих, он остался тем прежним парнишкой из-под горы. Из простой и понятной жизни, где уличная Честь превыше материальных благ, где привыкли верить на Слово, а слово подтверждать Делом. Где иногда ошибаются, но никогда не предают. А церковь всё стоит у реки… И иртышские мальки-рыбёшки всё так же лёгкими стайками мелькают по отмелям, окружая ноги новых тобольских мальчиков, стоящих по колено в воде – среди неотвратимого движения вперёд и вниз. Или уж вверх – супротив течения.

Дмитрий КАРАСИЕР Дмитрий АЛФЁРОВ (фото)