Попечительство о трезвости

«Не проходит дня, чтобы до меня не доходили тягостные вести: тут ограбили, то там изувечили людей по пьяному делу… Так жить нельзя! По силе, возложенной на меня законом, я приму все меры борьбы с этим народным бедствием», – заявил в 1913 году тобольский губернатор Станкевич.

Спасение утопающих

Сегодня в это трудно поверить, но первым на борьбу с пьянством поднялся сам народ. Листая «Тобольские губернские ведомости», часто встречаешь известия о мирских приговорах, запрещаю­щих пьянство в различных регионах Империи.

«Минск. Здесь вынесено 75 приговоров о запрещении казенных и частных питейных заведений в 105 селах. Многие сельские общества обязались собственными силами преследовать тайную виноторговлю». («Тобольские губернские ведомости», 17 июня 1914 г.).

Нарушителей мир приговаривал к штрафу и публичному наказанию кнутом, это удерживало любителей выпить. В Тульской губернии крестьянина, нарушившего обет 2 раза, провели с барабанным боем, приклеив на спину вывеску: «Пьяница».

Но вот «Сибирский листок» от 29 мая 1914 года сообщает, что в Тобольской губернии «в деревнях процветает кормчество (тайная продажа водки)».

За искоренение зелёного змия взялись и духовные власти. В феврале 1914 года «Вениамин симбирский воспретил священнослужителям употреб­лять спиртные напитки и предписал всем записаться в члены общества трезвости». «Тобольские губернские ведомости» 1 июля 1914 года опубликовали объявление о вызове иеромонаха Абалакского монастыря Павла (Бурого) «для выслушивания решения епархиального начальства по делу о лишении его сана и монашества за нетрезвость его и неблагоповедение».

«Город затейный – что ни шаг – то дом питейный»

Пили! Да и как было не пить, если пьянство одних доставляло огромные доходы другим. В начале XX века была введена государственная монополия, в результате которой 1/3 госбюджета составляли доходы от продажи спиртного.

Сибирь же, матушка, превзошла всех. В 1902 году в нашей губернии выпито более 1 млн вёдер водки (ведро – 8 л). Если в европейской части России на душу населения пропивалось 12 р. 67 коп., то в Сибири – 27 р. 47 коп.

К 1914 году в Тобольске кроме казённых винных лавок было 2 трактира, 8 ренсковых погребов (торговавших исключительно виноградными винами) и 26 пивных. Здание одного из питейных заведений сохранилось до наших дней (Базарная пл., 5).

Зажмурить глаза на корень зла

Хотя в Тобольске пили, власти не столько боролись с «зелёным змием», сколько создавали видимость оной борьбы. В каждом городе должно было действовать общество попечительства о трезвости. Как водится, на листах туда записывали обывателей оптом и «лучших людей» для авторитета.

Тобольский губернатор назначил председателем Г.Я. Маляревского, человека замечательного во всех отношениях, но чрезвычайно перегруженного как служебными обязанностями, так и общественными.

Свидетельства деятельности этого комитета в прессе тех лет встречаются редко. Публичные лекции о вреде алкоголя, благотворительные мероприятия в парке Ермака носили скорее профилактический характер. Реальную помощь людям, потерявшим почву под ногами, пожалуй, оказывал созданный старания­ми М.Н. Костюриной Дом трудолюбия, где нуждавшимся предоставляли не только стол и кров, но и работу в женских и мужских мастерских.

Свою лепту в решение проблемы пыталась внести и гордума. 8 мая 1914 года она приняла решение: «В виду того, что по заявлениям многих гласных в пивных торгуют водкой, решено передать это отношение в комиссию для соображения, нельзя ли сократить число этих заведений?» 20 мая дума решительно постановила: «Воспрещается с 1914 г. открытие пивных лавок и трактиров в Подчувашском и Завальном предместьях».

Солдатушки, бравы ребятушки!

В одной из своих статей выдающийся юрист Кони заметил, что 93% воинских поступков – результат выпивки. Пример оздоровления служилых преподал сам царь-батюшка в феврале 1914 года – «государю-императору благоугодно было, чтобы впредь на Высочайших парадах и смотрах не приготовлялась для Его Величества пробная порция и не подносились чарки (123 мл)». («Сибирский листок» 27.02.1914 г.). Армии ничего не оставалось, как последовать его примеру.

22 мая по военному ведомству вышел достаточно обширных приказ, суть которого и сводилась к следующему: офицерам умеренная выпивка разрешалась, но «офицерские собрания не должны служить местами кутежей, в силу чего подача спиртных напитков допускается только во время завтрака, обеда и ужина(!) – в часы, точно установленные командиром части». Рядовым же чинам категорически «воспрещается потреблять спиртное, где бы то ни было».

Попробуем подвести итоги войны с «зелёным змием» в предвоенное время. Он хотя и был потрёпан, но не побеждён. Государство в этой войне, как сейчас модно говорить, придерживалось двойных стандартов, в деревне пить стали меньше, пахали, сеяли, занимались извечным крестьянским трудом, в городах пили «по-обыкновенному».

Но начавшаяся война внесла свои коррективы.

Трезвая Россия по манию царя

Хотя Тобольск и был далеко от вой­ны, но её дыхание ощутилось с первых дней. Губерния была объявлена в состоя­нии чрезвычайной охраны, а губернатор наделён правами главноначальствующего.

Отныне он мог «издавать обязательные постановления к предупреждению нарушения общественного порядка», а также «подвергать нарушителей заключению в тюрьму до трёх месяцев или денежному штрафу до трёх тысяч руб­лей». («Тобольские губернские ведомости», 5.08.1914).

5 августа вышло первое обязательное постановление, в котором в том числе воспрещалось распитие крепких спиртных напитков на улицах, появление в общественных местах в состоянии явного опьянения, а также хранение крепких напитков. Если 4 августа тоболяков «порадовали» сокращением пивных лавок с 26 до 6 и обложили оставшихся налоговым сбором в 300 рублей вместо прежних 60 рублей, то 7 августа главная губернская газета сообщила о повышении продажных цен на спирт с 44 копеек за бутылку до 67 коп., а на столовое вино – с 56 коп. до 87 коп., а также об изъятии из продажи мелкой посуды («мерзавчиков» – 125 мл, «шкаликов» – 250 мл) и сохранить только полуштофы и штофы (0,5 л и 1 л).

Эти меры тут же стимулировали тайную торговлю. Уже 17 августа вниманию горожан был предоставлен список лиц, промышлявших беспатентной продажей: Могилевская, Райман, Крупкина.

В целом общественное мнение было подготовлено к неизбежности сухого закона, который и последовал 21 августа. «Отныне и вплоть до окончания войны отпуск крепких напитков, кроме виноградных вин, запрещается во всех ресторанах, клубах, собраниях и питейных заведениях. Отпуск коньяка, рома, наливок разрешается только по рецепту врачей».

Но опять же газеты с возмущением пишут, что, несмотря на сухой закон, «наблюдается увеличение потребления спиртных напитков в общественном собрании, члены которого приводят многочисленных «друзей». Здесь имеют место кутежи, которые не соответствуют переживаемому Отечеством». Вообще, для состоятельных людей достать спиртное не составляло труда. Вот, к примеру, купеческий сынок Александр Желтовский напивается до белой горячки каждый раз в дни отправки призванных, после чего вместо фронта попадает в госпиталь.

А любители выпить рангом пониже не брезгуют любым суррогатом. Об этом свидетельствует постановление сибирского главноначальствующего, которое «воспрещает продажу без особого разрешения полиции спиртового лака (политуры)».

Дал ли эффект сухой закон в годы первой мировой войны?.. Приведу высказывание Николая II: «Никакие искусственные меры трезвости и не достигнут цели, нужен подъём морального и материального уровня народа».