Бриллиантовая сказка Ильиных

…Главных героев русских народных сказок часто зовут Настенька и Иванушка. Сквозь все невзгоды проносят они свою любовь и доказывают преданность. Настоящие сказки берутся из жизни. Яркий пример этому – супруги Ильины из Усова – Анастасия Илларионовна и Иван Александрович. В этом году они отметили бриллиантовую свадьбу. И это не сказка, а быль!

Девушка без фамилии

– Родом я из села Афонькино Казанского района. А муж здешний, усовский. В то время был фуражиром, в их колхозе не хватило сена, и он поехал закупать в соседний, то есть к нам. А я тогда уже в Петропавловске жила, но пришлось возвращаться, мама заболела, а в семье я старшая была. А тут залёты за сеном приехали, – вспоминает Анастасия Илларионовна.

– В Афонькине у меня бабка жила, как оказалось, по соседству. Ну, один сманил меня в клуб вечером сходить. Там увидел её, познакомился, – рассказывает Иван Александрович.

– Раз вечером погуляли, другой, а потом он сватов отправил. А ведь у нас даже разговора не было, что, мол, он меня замуж возьмёт или я ли пойду, – улыбается моя собеседница.

– И Вы не боялись, что девушка откажет? Почему заранее не поговорили? – ахнула я удивлённо.

– А зачем? Мы и так несколько вечеров встречались, – теперь уже удивился Иван Александрович.

– Ой, прямо много! – смеётся его супруга.

Даа! Наверное, это и есть любовь с первого взгляда, такая как в сказке! И ведь прожили вместе шестьдесят лет!

– А какая у вашей жены девичья фамилия была? Столько лет прошло, помните ли? – поинтересовалась я.

– Я её тогда не знал, а теперь и подавно, – ответ собеседника сразил меня наповал. – При знакомстве только имя спросил.

«Жизнь прожить – не поле перейти»

Семейная жизнь началась на родине Ивана, в Усове.

– Большую свадьбу не играли, просто вечер организовали и всё. Тогда после войны десять лет прошло, особо не с чего было гулять. В доме со свекровью прожила сорок один год. Потом дети пошли: сын и дочери. А сейчас уже три внучки и внук, да правнучки подрастают. Хозяйство всегда большое держали. В лес постоянно ездили, и всё наше было, ничего не уходило: и гриб, и ягода, – вспоминает Анастасия Илларионовна.

К слову, Ильины не расставались ни дома, ни на работе. Она работала телефонисткой на коммутаторе, он – электромонтёром.

– Так я ему ещё и приказываю, у меня там-то связи нет, идёт и делает, – смеётся она.

– В чём секрет вашего семейного счастья? Ведь вы вместе уже более полувека? – спрашиваю я.

– Всё у нас было – и радости, и беды. Одна дочь родилась нездоровой, умерла в тридцать три года. Вот в каком горе жили! Но всегда дружно, вместе, – ответил Иван Александрович.

– Это в тех семьях ругаются, где, допустим, хозяин пьёт, шумит. А мой всю жизнь в гараже провёл, всё бы ему что-нибудь мастерить. Сейчас вот ослеп, так для него это нож по сердцу, всё бы он что-нибудь руками делал, а не видит, – говорит Анастасия Илларионовна.

«Мы – дети военных лет»

Возможно, Иван и Анастасия оказались друг другу под стать, потому что детство было у них одинаковое, трудное.

– Мы – дети военных лет! Был и голод, и холод, и похоронные. Нас, ребятишек, на любую работу гоняли. Ну-ка, сейчас десятилетнего ребёнка пошли на поле и пусть он гребёт или ещё что-нибудь?! У нас председатель колхоза Маслов был. Мы сначала боялись его. А он придёт: «Айдате, деточки, грести сено». Ну, пойдём. Сядет около нас: «Миленькие мои, я знаю, что вы голодные, я знаю, что вы холодные. Но давайте будем работать. А вдруг завтра война закончится!». Ну и что? И идём, и друг друга ещё подгоняем. А матери наши на волокушах сено возят. По два стога, бывает, смечем и домой. А дорогой траву рвём, знаете, такую, с «калачиками». Есть хотим, дети же! Мы её похлопаем и сами поедим, и родителям принесём. А рабочие часы заканчивались, когда солнце закатывалось. В деревню придём, а матери плачут. Похоронные пришли. И не одна, и не две, и не три приходило их. У нас большая семья была, двое детей у мамы от первого, трое – от второго, от отчима. Моего отца не на фронте убило, умер от туберкулёза в 42-ом. Тогда в больнице одна марганцовка была, вот и всё лекарство. А 9 мая 45-го у нас митинг на братской могиле был, потом гармонь играла, кто плакал, а мы, дети, прыгали, скакали, и такая большая радость была! – во время рассказа у моей собеседницы порой появлялись слёзы на глазах.

– В военные годы я пошёл пацаном ещё работать. Сначала на комбайн, в бункер посадили, там заслонка открывается, а двое на полике стояли, я им полмешка насыплю, и заслонку закрываю. Так два сезона в бункере просидел. Потом лошадей дали копны возить. А я ростом маленький же был! Если кто поможет, за ногу подсадит, то и залезу, а так сам, подведу коня к какой загородке, залезу и еду. А 9 мая – для меня самый большой радостный праздник. Помню, как дети бегали и кричали: «Гитлеру капут!», – чуть сдержаннее в воспоминаниях Иван Алек- сандрович.

Надя, Тася, Анастасия

В разговоре Анастасия Илларионовна называла себя чаще Тасей. Как мне известно, в те времена модными производными от Анастасии были Тася, а, например, от Александры – Шура.

– Ой, а с именем целая история! В детстве меня звали только Надей. Однажды спрашиваю у одной, тоже Нади, а как у тебя в документах написано? Она – Анастасия! А я: «Так что же нас Надями крестят, это же совсем другое имя!». В школе меня Тасей звали. А внучка родилась, назвали Настенькой. Так отчим мой, мы его сюда перевезли, всё на неё – Надя да Надя. А я ему говорю, это не Надя, а Настя! А он: «Вырастет и будет Надя!». Вот и пойми, – удивляется моя собеседница.

Вместе и навсегда!

После беседы наступило время фотосессии. Первый кадр, второй. А на третий Иван Александрович сказал: «А давай-ка я тебя обниму!». И бережно, с необычайной нежностью прижался к Анастасии Илларионовне. Вот так вот любить надо!

– Нам, когда поздравляли с юбилеем, так и говорили: «Живите долго-долго-долго, а помирайте враз!». А что ещё больше желать, – произнесла Анастасия Илларионовна.

Шестьдесят лет рука об руку: вместе в горе и в радости, в болезни и здравии – это самая лучшая из всех земных сказок. Пусть она продлится дольше!

Фото Елены Данильченко