Когда деревья были большими

На карте Заводоуковского городского округа есть место с названием «урочище Тропинское». Не каждый из тех, кто забредал сюда в поисках грибов или ягод, знает, что когда-то здесь располагался большой многонациональный посёлок лесорубов.

Вот только не все жители Тропинска приехали на этот лесоучасток Заводо­уковского леспромхоза по собственной воле. Большинство его обитателей составляли спецпереселенцы из Калмыкии, Крыма, Республики немцев Поволжья.

Была среди них и большая семья Карла Темпеля из деревни Крафт, что под Камышином на Волге. Младшая дочь Карла, Катарина, родную деревню не помнит совсем. А вот про приютивший переселенцев Тропинск может рассказывать часами. Посёлок ей тогда показался огромным, не меньше Заводоуковска. И всё здесь, на лесоучастке, по её детским воспоминаниям было очень большим: и школа с длинным коридором, и барак, в котором поселилась их семья, и сосны, окружавшие поселение лесорубов.

А ещё было огромное горе, захлестнувшее в ту тревожную осень 1941-го всю нашу огромную страну – война! Для репрессированных немцев это время было особенно горьким.

– Отца и маму сразу мобилизовали в трудармию, – вспоминает Катарина Карловна. – Нас осталось пятеро детей с бабушкой и дедушкой. Есть было совсем нечего. Помню, как собирали на полях оставшиеся после уборки колоски, мороженый картофель. Всю осень я ходила в лес за ягодами, а их отбирали каменские мальчишки, крича нам, малолетним девчонкам: «Фашистки!» Как это было обидно! Но ещё горше было то, что больше всех обижал малышей один парень из наших же, немцев. А выжили мы в ту первую военную зиму только благодаря помощи односельчан. Работница столовой тётя Шура отдавала нам картофельные очистки. Помогали и красноармейцы из местной воинской части – они жили в нашем же бараке.

Чуть легче стало после войны, когда из трудармии вернулся отец и устроился на работу на лесозавод. Отличный плотник, Карл Темпель мог из дерева сделать всё что угодно. Тем, у кого в хозяйстве были коровы, в свободное время он мастерил маслобойки. Для лесорубов, ходивших на участки почитай что босиком, изготавливал деревянные башмаки – колодки.

Скоро семье стали помогать и старшие сёстры Катарины – с 12 лет они на шпалозаводе мазали шпалы дёгтем. Маленькая Катарина вместе с одноклассниками тоже работала на «казённом» огороде, что был на соседнем разъезде: пропалывала грядки, караулила калегу (брюкву), морковь, капусту и картошку.

В послевоенные годы посёлок рос, здесь строились новые бараки, появился клуб. Этот очаг культуры стал местом притяжения тропинской молодёжи – на танцах главными были гармонист Иван Зубарев и балалаечница Катарина Темпель. Та балалайка у Катарины Карловны жива до сих пор, и она всегда готова сыграть весёлые частушки.

Воспоминания о Тропинске у Катарины Карловны очень личные:

– Был поссовет, я там полы мыла. И медпункт был – я в нём тоже уборщицей подрабатывала, а когда болела, там мне делали уколы. В пекарне мама моя работала…

Обычные воспоминания о послевоенном детстве. Но помнит она и другое – как спецпереселенцам нужно было ежемесячно отмечаться в спецкомендатуре, как комендант определял ей возраст по зубам (документов о рождении Катарины в семье не сохранилось) и она в одночасье стала на три года взрослее: «Видимо, зубастая была», – улыбается моя собеседница.

В Тропинске семья Темпель прожила десять лет, и только в октябре 1951 года они перебрались в Заводоуковск. Первые воспоминания о новом месте жительства у Катарины Карловны связаны с трагедией, потрясшей тогда всех заводоуковцев:

– Сын начальника милиции Маношкина, большого друга моего отца, случайно разбил бюст Ленина, который стоял на перроне станции Заводоуковской, прямо напротив здания вокзала. Парнишка хороший, не хулиган, а его осудили на 17 лет. Несчастный парень взял и повесился. Пришли к нему в комнату – а он…

Историй про своё непростое детство Катарина Карловна может рассказать много. Память раз за разом уносит её в те далёкие годы, когда в урочище Тропинском бурлила жизнь, а деревья были большими...

Фото из архива семьи Темпель – Шелягиных