Мамка

Проснувшись, Дениска долго размышлял что надеть – свои старые, давно развалившиеся кроссовки или грязные шлёпанцы матери… Они были разбросаны по разным углам его закутка, который родительница с недавних пор стала гордо величать «детской». Протопав босиком на кухню и увидев привычную картину с остатками ночного пиршества, он поморщился, но не удивился. Волновало другое – осталось ли в доме что-нибудь съестное? Вчера опять были «гости», и, проторчав весь вечер за перегородкой, он так и уснул голодным… Есть хотелось ужасно. «Почему пьяные не умеют обращаться с едой? Вон сколько всего перепортили», - расстроился Дениска, разглядывая вспоротые, наполовину опустошённые консервные банки, в которых плавали жирные окурки. Раньше мама была абсолютно другой. По пути на работу она каждый день отводила его в садик, по выходным пекла пухлые пирожки с творогом и сырники со сметаной, а перед сном обязательно читала его любимую сказку про Гулливера… Да, так было, пока не умерла бабушка – на её похоронах мать впервые напилась, а потом пошло-поехало. Жизнь в одночасье круто изменилась, и сейчас всё по-другому. Вначале родительница потеряла работу, потом Дениска перестал ходить в садик, а вскоре у них каждый день стали появляться какие-то тётки и дядьки, которые корчили сердобольные рожи и предлагали «помянуть»... Мать, когда выпивала, всегда плакала… После каждодневных «поминок» в квартире оставались пустые бутылки, витал отвратительный запах, и всё было перевёрнуто вверх дном…

…Дениска взял со стола кусок хлеба (выбрал тот, что почище), съел, запил из чайника - больше воды в доме не было... «Мамка проснётся, пить попросит», - подумал мальчуган и ему стало всё равно, в какую обувь он сунет давно немытые ноги. В истоптанных материных тапках, с дерзким выражением лица он вышел на улицу и потопал к ближайшей колонке.

За двором возились соседские ребятишки, которые тут же уставились на проходящего мимо Дениску. Одна из девчонок что-то зашептала на ухо курносой подружке, а сидящий на скамейке ровесник Валерка ткнул в его сторону пальцем и противно захихикал.

«Небось, про шлёпки говорят, про мамку...», - зло подумал мальчишка, проходя мимо и загребая неудобной обувкой. Ему стало нестерпимо стыдно, и сейчас в нём пульсировала только одна мысль – как отомстить обидчикам за то, что они живут в домах с белыми, как снежок, занавесками, где всегда чисто и пахнет вкусной едой…

Из дома напротив вышла незнакомая девочка его возраста в нарядном платьице и беленьких носочках. В руке она держала апельсин. Дениска остолбенел и даже забыл про воду, которая уже хлестала через край. Раньше, когда была жива бабушка, ему, «единственной кровиночке», она всегда покупала такое же огромное, пламенно-оранжевое чудо... Большие голубые глаза девчушки почему-то напомнили бабушку из его беспечного времени... Девочка подошла ближе и, посмотрев на его ноги, неожиданно сказала:

-Моя мамка тоже водку пьёт, и нас папка бросил. Дениска не ответил. Недоверчиво взглянул на чистые носочки и засопел, только пылающие, словно исхлёстанные, щёки выдавали его стыд.

-А твой папа дома?

-У меня его никогда не было, - разлепил рот Дениска, легко роняя давно заученный ответ и вдруг почувствовал, что в глазах предательски защипало.

-Не расстраивайся, - девочка подошла поближе и взяла его за грязную ладошку, - со мной тоже никто не играет, потому что я - дочка пьяницы…

-Меня к бабушке только летом привозят пожить, тут хорошо, но я всё равно к папе хочу, - грустно продолжала девчушка. - Ты не знаешь, север далеко?

Не дождавшись ответа, она неожиданно предложила:

-А пойдём к нам, бабуля оладушек напекла. Или тебя заругают, что по людям шляешься?

-У меня мамка добрая, больно не бьётся, - буркнул Дениска, оправдывая в глазах ровесницы самого родного на всём белом свете человека.

-Пойдём, - зачастила девочка, словно опасаясь, что мальчишка не согласится. - Бабуля добрая! Меня Юлька зовут, а тебя?

...После сытной и вкусной еды Дениска заметно повеселел. Он допивал кисель, когда распахнулась дверь, и в кухню ворвалась растрёпанная и отчего-то испуганная мать. Дениска обмер и съёжился, словно сейчас на него обрушится серия ударов.

Мать повела себя непонятно и странно. Окинув взглядом чистенькую кухонку с кружевными занавесками и затейливой скатертью, она подошла к сыну и нащупала детскую ручонку.

-Пойдём, сына, домой, - пряча глаза, проговорила женщина, осторожно стягивая его с табуретки.

...Первым делом они распахнули окна, словно впуская к себе в дом новый виток жизни. Затем дружно собрали на кухне половики, содрали серые от пыли занавески, пропылесосили стены, полили умирающие от жажды цветы на окнах — бабушкино «наследство» и тщательно вымыли полы... Квартирка наполнилась нежной свежестью и почему-то... дивным запахом апельсинов.

-Я снова буду хорошей мамой, сыночек...

Дениска прижался к самой любимой и единственной в его маленькой жизни женщине и поправил упавшие на лицо прядки давно немытых волос. Его душили слёзы...

Александра КРИСТОВИЦКАЯ