"Где твои сержанты, комбат?"

(Поиск вражеских батарей)

После Ленинграда 46-я стрелковая дивизия (командир генерал-майор Борщёв) была переброшена на Карельский фронт в район сосредоточения, под город Сестрорецк. В июле 1944 года дивизия, чтобы вывести Финляндию из войны, начала штурмовать восстановленные финнами все три линии Маннергейма. Первой линией их обороны на реке Сестре после мощной артподготовки дивизия овладела без больших потерь. Наши войска продвигались почти беспрепятственно до второй линии под город Териоки. Здесь произошла жесточайшая схватка. Восстановленные неприступные доты, бронированные колпаки с большим сектором обстрела отчаянно огрызались огнём. Вокруг – железобетон.

Наш 314-й стрелковый полк продвигался по берегу Финского залива, и по полку с острова беспрерывно била фашистская артиллерия. Полк окопался. Плотный огонь вражеских батарей не давал нашей пехоте подняться. Мы несли серьёзные потери при попытке продвинуться вперёд. В этой сложной обстановке во взвод управления 120-ти миллиметровой батареи прибыл начальник артиллерии полка. Спрашивает у командира батареи: «Где твои сержанты, комбат?». И добавил: «Если они живы, пусть найдут батареи врага во что бы то ни стало!». Фактически это был приказ. Оказывается, начальник артиллерии полка не забыл о нас. Это он отправлял нас в тыл врага под Ленинградом и, видимо, не надеясь на полковую разведку, пришёл к нам во взвод управления миномётной батареи. Задача была поставлена чётко: проникнуть на остров и определить координаты вражеских батарей. С материка определить их нахождение было невозможно. Остров находился примерно в дух километрах от расположения нашего полка на материковом берегу. Отсюда был виден только лес. Остальное нам неизвестно, даже в бинокль не видно ничего. А может, на острове, на берегу, в лесу окопались фашисты?

Командир батареи приказал сержанту Краснову и мне любыми путями переправиться на остров и разведать откуда ведётся огонь по нашим войскам. Когда наступил вечер, мы с Красновым сняли свои сапоги, отвернули звёздочки с пилоток, вооружились финками, бинокль завернули в водонепроницаемую ткань, за плечи привязали по две надувные резиновые подушки и вошли в воду. На воду солдаты спустили большую лесину с ветвями. Николай прицелился к лесине с одной стороны, я – с другой. Гребли маленькими дощечками и плыли довольно долго. А июльские ночи в Карелии очень короткие и к тому же светлые. И это тревожило…

Но всё обошлось. Мы благополучно причалили к берегу, лесину привязали, а сами углубились в лес. Взобравшись на сосну, обнаружили, что по острову ходят патрульные солдаты и обходят его примерно за час. Причём, проходя мимо нас. В основном остров безлюден. С сосны хорошо просматривались огневые позиции фашистов на противоположной части острова, название которого в памяти не сохранилось.

Обратно мы плыли на том же дереве, несмотря на попутный ветер, сильно устали и прибились к берегу с большим трудом. Наши батарейцы вытащили нас на берег, переодели в сухое обмундирование.

Мы с комбатом, не мешкая, залезли на высокую сосну, и я ему показывал, где находятся фашистские батареи. Сначала сделали пристрелку одним расчётом, а затем беглым огнём заставили замолчать все обнаруженные батареи врага. После этого огневого налёта пехота полка поднялась в атаку, и город Териоки был взят. А нас под сосной на земле ждали горячий обед и для обогрева 100 граммов водки.

С сержантом Красновым мы продолжали воевать вместе и после этой успешной вылазки. Но Коля не дождался Победы – он погиб в одном из боёв на Карельском перешейке, так и не успев получить свой орден Славы. Похоронил я своего боевого товарища на карельской земле за городом Выборгом. И образ его храню в своей памяти всегда.

Николай ПЛЕСОВСКИХ, из книги «Память воскрешает»