Чем дальше мы уходим от войны…

Чем дальше от нас отодвигаются лихие военные годы, тем меньше знает молодежь о Великой Отечественной. Но мы, рожденные вскоре после Победы, росли, тесно соприкасаясь с той войной, на которой воевали наши отцы и деды. Мы играли в войну, делясь по очереди на «русских» и «немцев», до дыр зачитывали такие книги, как «Четвертая высота», «Повесть о Зое и Шуре», «Чайка», «Повесть о настоящем человеке». «Молодая гвардия». Со школьных стендов на нас смотрели глаза пионеров. И все это сеяло в души самые крепкие семена любви к своей Родине.

У меня перехватывает горло, когда я вспоминаю слова И.В. Сталина «Братья и сестры», - обращение к советскому народу в грозные дни начала войны, когда под пятой врага застонала наша земля.

Как один, поднялся весь народ на защиту Отечества. И подвиги совершались не только на фронте, но и в тылу.

Сегодня мне хочется рассказать об одной деревеньке, что стояла когда-то по Тобольскому тракту и входила в Куларовский сельсовет, как она жила и трудилась в то суровое время. У этой деревни два названия – Ламбина и Кулига.

Было в ней сорок дворов. И каждый из них задела своим черным крылом война. Половина мужчин из ушедших на фронт не вернулась домой. 25 имен в Книге памяти, это те, кто погиб. Да из тех, кто пришел, большинство умерли за короткие сроки: доконали старые раны. А теперь уж время прибрало почти всех ветеранов той Великой войны.

Последний фронтовик из ламбинских – мой дядя по матери С. А. Китов - проживает ныне в Тобольске.

А ветеран трудового фронта Титова Анастасия Анисимовна, которой в январе исполнилось 90 лет, давно перебралась из Ламбиной в соседнюю деревню Киселеву. Это моя тетя, мамина старшая сестра. И разница в первой букве фамилии у них с братом – это просто небрежность того, кто выписывал «метрики». Я живу в Тобольске, но время от времени навещаю ее, как и другие тобольские родственники.

Тетя Тася – живая память. Я люблю с ней поговорить, вспомнить нашу родную Ламбину.

250 гектаров пашни и столько же сенокосных и пастбищных угодий – это были земли ламбинского колхоза, который носил имя И.В. Сталина. Трудовая деятельность моей тети начиналась вместе с коллективизацией.

Как создался колхоз в деревне, так и стала работать в нем – хлеб полола, лен теребила, жала рожь вручную, серпом, вязала снопы, косила литовкой сено, метала стога, копала картошку… Вот далеко не полный перечень крестьянских работ, которыми приходилось ей заниматься, как и всем рядовым колхозникам.

- В 42-м, - рассказывает тетя Тася, - поставили меня учетчиком. В мои обязанности входило по утрам обойти деревню, а точнее сказать, обежать, постучать в каждый дом, в окно, дать наряд и взрослым, и детям. На покос отправлялись рано, ребятишкам хотелось спать. Соберутся наши работнички к месту общего сбора, пока первые ждут последних, и опять почти все уснут.

От тяжелых этих работ, без выходных, валились с ног не только люди, но даже лошади. Тем более что самых крепких коней забрали для нужд фронта. Вот и выходили из положения так: пахали – на быках, боронили – на коровах. А нормы выработки доводились немалые: вспахать за световой день 0,60 га, скосить вручную – 0,40 га. Но люди, как правило, делали больше. Вспахивали по 0,80 - 0,85 га, скашивали по полгектара.

За взрослыми тянулись и подростки. При заготовке веточного корма, например, девочки 12 – 13 лет навязывали вместо 100 веников на каждую по 150 - 200. И до полутысячи снопов на жатве, когда убирали озимую рожь.

Председателем колхоза был Дмитрий Евграфович Печеркин. По-простому, по-деревенски - дед Митяй, который в силу преклонного возраста не подходил ни для фронта, ни для оборонных заводов. А вот вместо ушедшего на войну прежнего руководителя хозяйства подошел как нельзя лучше. Люди его уважали. И было за что. Вставал он раньше всех, а ложился всех позже. При острейшей нехватке рабочих рук вел дела толково, мудро. Брал не криком, а добрым словом.

Зная, что на пустой желудок много не наработаешь, он умел людей накормить. На покосе, на поле был всегда какой-то приварок – мучная болтушка, овсяный кисель, а чаще всего – уха. Какое это было спасение, особенно для ребятишек, ведь многих из них, уже потерявших отцов, тянули одни матери.

Бригадиром была Мария Павловна Печеркина, из солдаток, муж которой ушел на фронт с самым первым призывом. Работящая, строгая, ничего вполсилы не делала. Косят – всех впереди, сено мечут – у нее навильники – не любой мужик и поднимет.

А хозяйство колхоза было немалое: дойный гурт, телятник, свинарник, овчарня. А еще – огороды, где выращивали мелкие овощи для нужд фронта. Капусту и огурцы солили в бочки и в таком виде отправляли на приемный пункт, в заготконтору. Туда же шел и сушеный картофель.

На покосе, на метке заправлял Михаил Евграфович, старший брат председателя. Его звали дедко Михайло. Он и литовки отбивал, и покосный инвентарь ремонтировал.

И стога метал самолично. У него стояли они, словно по постойке «смирно». Ни один не сваливался набок даже по любой непогоде.

А война подбирала все: и живую силу, и технику, и съестные запасы. А еще нужны были вещи. Когда в августе 41-го был создан Государственный фонд обороны, жители Ламбиной по примеру других провели колхозное собрание и вынесли решение – принять самое активное участие в сборе теплой одежды. «Пусть не знают лютого холода наши доблестные защитники, пусть немецкие людоеды боятся русской зимы», - говорил Михайло Евграфович. И один из первых принес свой подарок бойцам – пару новых пимов и две пары вязаных варежек. Несли и другие колхозники: кто-то меховые рукавицы, кто-то носки шерстяные, шарф, шапку, телогрейку, белье, полотенце, портянки…

Не остались в стороне ламбинцы и от государственного военного займа, выпущенного в апреле 42-го. Об этом можно прочесть в книге Н.П. Плесовских «Страницы истории». «В колхозе им. Сталина Куларовского сельсовета, - сообщается в информации, - все колхозники подписались на государственный заем. Всего реализовано займа на 15150 рублей, из них 5 тысяч внесено наличными. Первым подписался и внес 600 рублей Федор Михайлович Печеркин и 400 рублей его жена Мария Дмитриевна. 500 рублей наличными поступило от Печеркина Дмитрия Ефимовича и 400 от его жены Маремьяны Дмитриевны. Жена красноармейца Печеркина Мария Павловна (бригадир - прим. автора) и ее мать Анна Павловна внесли по 400 рублей».

Зная, что в годы войны, да и после, колхозники на свои трудодни получали сущие гроши, а порой вообще ничего, невольно возникает вопрос: «Где же люди могли добыть эти немалые для них деньги?»

- А несли на базар что можно, - говорит тетя Тася. – Кто-то десяток-другой яиц, иные подкопят масла топленого, грибочков да ягод, орехов набьют по осени… Так копейку и выручали.

Нам все-таки было полегче, чем другим. Хотя война и увела из нашего дома троих работников – двух братьев, Вячеслава и Семена, и тятю Анисима Андрияновича, который попал в трудармию на один из омских заводов.

Жили мы всю войну таким семейным составом – мама, дедушка, отцова сестра и мы с Гутей, (это с будущей моей мамой, которой на начало войны исполнилось десять лет).

Держали большое хозяйство – корову, овец, гусей, куриц, откармливали ежегодно по две свиньи. Садили 50 соток картошки, ведро которой стоило 100 рублей. Еще выгодней шел табак. Самосад раскупался слету.

И уже по зимней дороге, нагрузив под завязку санки, отправлялись пешком в Тобольск, торговать на базаре. А оттуда несли драгоценную копейку, чтобы заплатить многочисленные налоги или тот же заем. Приносили с базара хлеб, ведь его всю войну не едали досыта.

Окончилась война. Пришли домой оба брата. Дождались мы и тятю, правда, очень больного, есть почти ничего не мог, кроме молока.

Сурово обошлась война с нашим прадедом Титовым Андрияном Прокопьевичем, который в 40 лет овдовел, сумел поднять на ноги десятерых ребятишек. А вот четверо его внуков – Печеркины Николай Алексеевич, Анисим Алексеевич, Иван Алексеевич и Титов Сергей Александрович с войны не вернулись. Потерявшая трех сыновей несчастная мать их, Марфа Андрияновна Печеркина, не сумела пережить это страшное горе и вскоре умерла.

Из нашей родни воевали еще и, пройдя это пекло, вернулись живыми братья Китовы – Иван и Илья Ивановичи. Все они чтили свое родство, гуляли вместе по праздникам, помогали друг другу.

Дядя мой Вячеслав Анисимович работал всю жизнь в колхозе, потом в совхозе, был управляющим Киселевской фермой. А тетя Тася доила коров. И портрет ее не сходил с Доски почета.

Теперь из всей близкой родни осталось у нас трое ветеранов – тетя, моя мама и дядя Семен Анисимович. На тети Тасином 90-летии мы так хорошо посидели все вместе за праздничным столом. А накануне ее поздравили председатель ветеранской «первички» В.П. Балуев и глава сельской администрации Х.И. Марганов, привезли ей подарок. Приходили и поздравляли односельчане.

Все мы считаем жизнь тети Таси подвигом. Своей семьи у нее не было, но она никогда не страдала от одиночества и всегда жила для других.

В большом киселевском доме, что купил Вячеслав Анисимович, до сих пор все по-старинке. Красный угол с иконами, широкая удобная лавка и большой крепкий стол. Здесь тебя приветят, накормят, здесь такая добрая аура, что душа поет. Мы, конечно же, приезжаем не гулять-отдыхать, а помочь нашей тете Тасе в огороде, с хозяйством. Ведь еще до прошлого года расхаживали у нее по двору курочки, а из стайки или загона подавала свой голос хрюшка.

Кстати, кроме нас, приезжающих и подолгу гостящих, есть у нее и другие помощники, местные. А самая главная из них – Татьяна Алексеевна Николаева, социальный работник.

Вот опять уже думают, как садить огород, просмотрели все семена – тетя Тася любит свои, сортовые, а не гибриды. А на южных окошках в баночках идут в рост помидоры.

«Как бы печь еще перекласть?» – «марокует» хозяйка. Дому семьдесят с лишним лет, и в таком же возрасте печи.

Надежда ПУРТОВА

г. Тобольск