Люди и времена

Молчат гробницы, мумии и кости,

Лишь слову жизнь дана,

Из древней тьмы, на мировом погосте,

Звучат лишь письмена

И нет у нас иного достоянья.

И. А. Бунин

В поисках материала для документальной книги об истории сел Южно-Дубровинского куста ходил с блокнотом по местным деревням. Присаживался на скамейки, рядом с греющимися на солнце стариками и старушками, менял направление их бесед и мыслей…

-Зачем вы мертвых ворошите? - с ноткой недовольства в голосе, напрямик спросила меня пожилая женщина из Комлево.

-Для людской памяти, - спокойно объяснил я ей, - если мы никого не будем помнить, то и про нас очень скоро все забудут. Человек жив, пока про него помнит хотя бы один из его потомков…

-Замиралов Михаил? - удивился в той же деревне Иван Александрович Чапаев, - да он же в колчаковцах служил!

-Замиралов Михаил Алексеевич родился в 1919 году. Был капитаном РККА. Воевал на Ленинградском фронте, и никак уж не мог быть колчаковцем, - возразил я.

-А… Ну, значит, это другой Замиралов…

Замираловых да Яковлевых раньше в Комлево было почти полдеревни. В роковые сороковые один из Замираловых - Григорий Михайлович - был управляющим местного колхоза, другой Замиралов - Михаил Леонидович - председательствовал в Южно-Дубровинском сельском Совете. Первой суховской трактористкой тоже оказалась девушка по фамилии Замиралова. Но ей пришлось доказывать, что она умеет обращаться с СТЗ не хуже мужчин.

Весной 1918 г. установилась здесь, в Лихановской волости, ненадолго Советская власть. И пошла, сначала ненавязчивая, мобилизация в Красную Армию. А уже к лету 1918 пришли белые. Начался повальный призыв мужиков в колчаковские части. И оказались Замираловы и Яковлевы по разные стороны окопов. К осени 1919 из разбитых сибирских полков белой армии и брошенных ими на произвол судьбы госпиталей, стали возвращаться по селам солдаты и офицеры. Заворачивали в промасленное тряпье принесенное с рухнувшего фронта боевое оружие, прятали его от глаз подальше. За ними потянулись к своим очагам прятавшиеся по лесам от мобилизации дезертиры, и уж только потом, один за другим, стали приходить c войны и красноармейцы, и не только местные. Подъезжали из дальних малохлебных краев те, что во время боев за Сибирь увидели, сколько здесь простора и свободной земли. Из Чувашии, например, приехали и купили себе небольшие старенькие дома в Комлево два сродных брата известного красного комдива В.И. Чапаева - Александр и Николай Чапаевы.

Потихоньку, слово за словом, под пьяную лавочку узнали солдаты противоборствующих сторон друг о друге все.

-А помнишь, как мы вас зажали у Шабалино, - хвастались одни.

-А как мы вас разделали в пух и прах у Тобола - не забыли?- в запальчивости отвечали другие… Непросто складывались людские судьбы. Одних власти репрессировали, переселяя их на стройки и лесоповалы. Других расстреливали. Третьи погибли на очередной германской войне.

Я смотрел краткие обвинительные протокола на моих земляков, подписанные чрезвычайной сибирской «тройкой»: Родился… Проживал… Обвинение… Приговор… Раскулачивание, контрреволюционная деятельность, антисоветская пропаганда, статья... Мне выносили из домов пожелтевшие фотографии, распадающиеся на двойные листки красноармейские книжки. И рассказывали, рассказывали… Одни - о прошлом, другие - о настоящем. И редко кто из них пытался при мне заглянуть в наше смутное будущее. Лицо моего народа вставало передо мной во всей его противоречивой сложности и пестроте. И о каких знакомых, почти литературных сюжетах, человеческих замыслах и их разочарованиях повествовали мне люди! Через Южно-Дубровное, Гоглино, Армизонское в конце тридцатых годов прошлого века должна была пройти железная дорога, соединяющая южную и северную ж.д. ветки от ст. Петухово до ст. Омутинка. В Ю-Дубровном, возле Бастиона, и в Гоглино, подле Надина и Селиверстова колков, уже начались земляные работы, к которым за плату привлекались и местные жители. Но финская война остановила этот проект.

Екатерина Великая ссылала сюда, в Зауралье, на поселение плененных пугачевцев, Столыпин эшелонами гнал за сытой жизнью крестьянскую бедноту, Сталин выбрасывал сюда как ядовитый мусор «врагов народа», раскулаченных, неблагонадежных, поволжских немцев, а комсомол посылал романтически настроенную молодежь, которая охотно ехала на бесконечные стройки, которых всегда хватало во время всех советских пятилеток. Все оседали здесь, в том числе и молодые парни и девчата.

Один из тех, кто приехал в Сибирь по комсомольской путевке - ныне живущий в д. Комлева мариец Владимир Михайлов.

И какой удивительный человеческий «коктейль» в результате всех этих исторических перемещений народа получился! Зауралье наши историки как только и не называли: тут тебе и «Азиатская Скифия», и «Обетованная страна шаманизма», и «Колчакия», и «Сибирская Вандея», по имени одной из французских областей, предавшей когда-то парижскую коммуну.

Я с большим удовольствием пишу обо всех этих людях в своих документальных и художественных рассказах - кузнецы они или солдаты, учителя или ученики… Всех их объединяет, по-моему, главное - любовь к этой жизни и своей родине.

Юрий БАРАНОВ