Но лучше помнить нам о хорошем…

«Не все прекрасно, что было в прошлом.

И в близком, здесь.

Но лучше помнить нам о хорошем,

Что было, есть…»

Все, наверно, кто вырос на принципах коллективизма, прошел большую трудовую школу, работал в дружном спаянном коллективе, и сейчас, при новой формации, не теряют этого чувства, которое я бы назвал по-старому, по-советски - чувством товарищества. Наглядный пример тому наша ветеранская первичка, которая объединяет бывших работников Березовской МТС и Вагайской «Сельхозтехники», каковой первая стала после двух реорганизаций. И затем еще претерпела не одно изменение. И в конце концов – ликвидацию.

Но хотя нашего предприятия давно уже нет, ветеранская организация СХТ существует и держит в поле зрения всех своих пенсионеров.

Знает их житейские трудности, помогает по мере сил, собирает на праздники, рассказывает об этих людях в газете.

И сегодня я вам поведаю об одной из моих коллег, с кем мы долго вместе работали, Эльвире Ивановне Кибиревой, в девичестве Штренбрехер.

Судьба ее довольно не простая.

В августе 41-го, когда гитлеровские полчища уже перли к Дону и Волге, все поволжские немцы были самым срочнейшим образом депортированы вглубь страны. С левого берега везли в тогдашюю Омскую область, на Урал, в Казахстан, с правого на Алтай, в Хакасию и в Красноярский край.

Семья Штренбрехер попала в бывший Маслянский район, деревню Менжинку. Там, как смутно помнится Эльвире Ивановне, они жили с сестрой и мамой. А отца забрали в трудармию. Мать работала в колхозе. Ютились в чьей-то ветхой пустой избенке. Ни постлать, ни одеться. Было холодно, голодно. И они со старшей сестрой ходили по миру, просили милостыню. Кто кусочек хлеба давал, из ржаных отходов с картошкой, кто картофелину подаст, что пекли потом дома на железной печурке, разрезая на пластики, кто гороховый колобок. А вот что давал им колхоз, это ей не запомнилось. Помнит только, что мать, приходя домой с поля, когда жали осенью хлеб, или – позже – с гумна, где вели обмолот снопов, размотав на ногах портянки, вытряхивала на пол утаенные зернышки. Иногда набиралась горсточка, иногда лишь на «жвачку». Да и то это было риском: обнаружат – тюрьма.

А еще ей запомнилось, как остались без матери. Что проснулись однажды утром, на печи, где спали все вместе, а у мамы глаза закрыты, и она не встает, не дышит.

Так пришло к ним сиротство.

Первый детский приют был в деревне Никулиной. И об этом периоде тоже черная память. Здесь какая-то хворь унесла из жизни сестру. Удивительно то, что забылось имя сестренки. И свое, что в метриках значится, уже было дано в детдоме. А на самом деле ей помнится имя Элла и имя Эмма. Может, так их и звали. По крайней мере, всю свою жизнь она называет себя – Элла. И что отчество русское – это тоже вина детдома. А вернее сказать, беда, потому что дети-сироты поступали к ним зачастую безо всяких «бумаг». И по-русски порой, как Элла, мало что умели сказать, мало что понимали.

В 1946 году детдом перевели в село Покровское, что находится в 20 км от Сладково, которое потом станет районным центром. И в том же году она пошла в первый класс. Училась, кстати, неплохо. Как в награду в первую зиму дали ей новехонькие валеночки, чем она ужасно гордилась.

Где-то в это же время объявился ее отец. Но потом опять исчез. Говорили: его за что-то посадили в тюрьму, вроде что-то украл в колхозе. Больше дочка с папой не виделись. Так и осталась для нее под вопросом даже собственная биография.

В 1950 году, выписывая ей свидетельство о рождении, указали, такие в общем - то произвольные сведения: родилась 25 июля 1939 года (возраст определяла медицинская комиссия).В графе: место рождения, поставили – село Сладково Маслянского района.

Нет уверенности в том, что правильно записана и фамилия. А уж отчество – ясно – оно ни коим образом не отцовское. Насчет возраста сама она думает, что, скорей всего, старше на год, а возможно, на два. Раз менжинское время помнится. Значит, было ей в том период - это в 42-м, - к четырем годам или больше.

И вот что обидно теперь, когда многие российские немцы получают щедрую помощь с исторической родины, она под эти льготы не попадает. И важнее всяческих льгот – отыскать бы следы отца. Но как сделать это, не знает. Не получается пока найти хоть кого-то и из своих детдомовских побратимов. Писала запросы в сладковский архив и в Ишим и в Тюмень - все тщетно.

Но вернемся к ее биографии.

После Покровского детского дома и школы-семилетки окончила тюменское ремесленное училище, получила специальность токаря. Но на завод вся их группа не попала, поскольку не было мест в общежитии. И детдомовцев отправили в Голышмановскую школу механизации учиться на тракториста и слесаря. Однако после этой школы, когда уже приехали по направлению в Дубровинскую МТС, случилась некоторая неувязка. Там девчат огорошили, что им предстоит работать на старых колесных тракторах - «Универсалах». А они изучали гусеничные – С-80 и ДТ-75. Поэтому на другое никак не соглашались. Про эту ситуацию узнал директор Березовской МТС Водотека Павел Яковлевич, который как раз в тот мартовский день приехал к своему коллеге – директору С.П. Нохрину по делам. Он девчатам и предложил: «А, нехай, дивчины, поехали к нам, в Вагайский район. Там вам будет работа. Кто желает, пойдет к станку, кто в помощники к бригадирам тракторных бригад». И слово свое сдержал. Оперативно распределил по местам. Двое были отправлены во Птицы, учетчиками в тракторные бригады. Одна в - Накуларово. Двое оставлены при ремонтной мастерской непосредственно в МТС, в качестве токарей. А Эльвира Штренбрехер стала учетчиком в целинном отряде.

После реорганизации МТС в РТС в 1959 году, когда техника была передана в колхозы, четверо приезжих девчат уволились и уехали куда-то за пределы района. А трое, в том числе Эльвира и ее закадычная подруга Валентина Семенова, остались, поскольку были уже семейные. Да и перевели их на хорошее место, в бухгалтерию.

Но так как знаний не хватало, Эльвира Ивановна пошла учиться в Ишимский сельхозтехникум на заочное отделение. И доросла до главного бухгалтера. Десять дет проработала на этой очень ответственной и беспокойной должности.

Потом главбухом предприятия, что носило уже название «Сельхозтехника», стала Валентина Афанасьевна Ильиных (Семенова), а она ее заместителем.

Так получилось, я начал свой трудовой путь в Березовской МТС почти в одно время с этими двумя тогда еще молодыми девчатами.

К той и другой относился с большой симпатией. Да и в коллективе все их уважали, за скромность, трудолюбие, красоту. Обе, выросшие в детдоме, они сумели создать крепкие семьи, были примерными матерями и женами.

С четой же Кибиревых нас связывало не только одно предприятие, но и семейная дружба. И ее дочка Валя и наша старшенькая, Надя, учились в одном классе, были подругами. И до сих пор поддерживают эти дружеские отношения.

Одно жаль, что Эльвира Ивановна уже потеряла свою половинку – Михаила Александровича и дорогую свою подруженьку Валентину Афанасьевну. Не так давно схоронила и названную сестру - Марию Пантелеевну Одинарцеву, которая учила ее азам бухгалтерии. Но в общем-то стойко переносит все свои беды. Не жалуется и на то, что осталась в старом дому, а была ведь возможность получить новое жилье от предприятия.

Но ей дороги эти стены, где, считай, начиналось все, где росли ребятишки и где любят бывать внучата.

Только-только вот отгостили дочь и внучка Елена, что живут на Севере.

И мне хочется пожелать, чтобы в старом, но теплом доме, где живет такая хозяюшка, больше не было горя. Чтоб сюда приходили только добрые вести. И чтоб детство аукнулось чьим-то добрым письмом.

Дмитрий Хатин, председатель первичной ветеранской организации СХТ