Без срока давности

А говорили: все проходит

И позабудется в свой срок.

Но боль войны жива в народе

И бродит, как в березах сок.

Минуло 65 лет с того памятного дня, когда над поверженным рейхстагом взметнулось знамя нашей Великой Победы. Время с тех пор неузнаваемо изменило поля былых сражений. Встали на месте руин новые города, поднялись на пепелищах новые деревни и села, заросли травою окопы. Но не зарастает травой забвения народная память. Из уст в уста передаются рассказы о том, что довелось пережить людям в те тяжелые годы.

В селе Бегишево не осталось уже ни одного фронтовика. Да и тружеников тыла – раз, два - и обчелся. Но их воспоминания, записанные юными следопытами или кем-то из взрослых, бережно хранятся в музее школы.

Давно замечено, что перед большими и страшными мировыми конфликтами начинает бунтовать даже сама природа. Словно останавливая неразумное человечество перед грозной чертой, заставляя его одуматься. Так было и перед войной 1941 года.

Сначала очень лютая зима, когда морозы достигали 45 и более градусов. Затем небывалое наводнение. Об этом, опираясь на рассказы своей матери, Марии Ивановны Дудниковой, рассказывает в своей книге «Лишние» наша местная писательница Фаина Долгих.

«Вот он, Иртыш 41 года. Июнь. Солнечный жаркий день. Мать и восьмилетний Семка пасут колхозную отару овец. И только-только подогнали животных на водопой, как вдруг на их глазах река начала вздуваться, поднимать свои воды, поползла на берег и на луга, подбирая под себя метр за метром. Испуганные пастухи стали в спешном порядке отгонять отару от Иртыша, с высоты наблюдая, далеко ли пойдет вода. Но та, дойдя до подножья горы, вроде бы остановилась.

Затопленные же места представляли собою море. Все низменные деревни оказались в воде. Какое горе принесло это наводнение людям. Где жить, куда девать скот, чем питаться, где сеять хлеб?..

А следом грянула война…».

Моей свекрови Марии Алексеевне Сухининой, в ту пору восемнадцатилетней девушке, довелось в июне 41-го возить горючее с пристани Экстезерь в Бегишево, для нужд своего колхоза, который носил имя Калинина. И она вспомнила те ужасные дни.

«Вдоль всей огромной разлившейся реки, везде, где мы проплывали на больших своих лодках, стоял отчаянный плач. И казалось, что это не река, а безбрежье человеческого горя. Ведь как раз в эти дни деревни провожали на фронт своих кормильцев. Без надежных и сильных рук оставались хозяйства, семьи, без отцов – ребятишки».

Бывшую учительницу Бегишевской школы, 90-летнюю Екатерину Николаевну Доронину можно послушать еще и сейчас.

Не потускневшая ее память хранит многие моменты того давнего времени, бытовые подробности. А письменные воспоминания старого педагога можно прочесть в нашем школьном музее.

«В 1941 году, - рассказывает она, - я только что окончила Тобольский педагогический техникум и приехала на работу в Бегишевскую школу, которая была в то время семилетней. И возглавляла ее директор Цветова Вера Игоревна. Из-за нехватки специалистов мне дали такие предметы – немецкий язык и арифметику в 5-7 классах, которые я и вела долгие годы.

Учеников было много. Здесь учились ребята из Криванковой, Касьяново, Мысаевой и других деревень. Занятия велись в две смены. А так как положение в стране было трудное, и многие семьи уже испытывали острый недостаток в питании, школам предписывалось разбить огороды, обеспечить себя всеми необходимыми овощами, что было сделано и в Бегишево. Кроме того, о детях заботился колхоз. Решением правления колхоза выделялось нам понемногу муки, ржаной и овсяной. Варили мучную болтушку или кисель, делили по скудной норме, но тем не менее дети получали горячее питание. А чаще всего на обед была вареная картошка, по картофелине на каждого.

Остро не хватало учебников, одна-две книжки на класс, поэтому домашние задания старались готовить группами. За неимением тетрадей писали на старых газетах и старых брошюрах, которыми снабжало районо. Вместо чернил разводили печную сажу.

Все дети, начиная с первого класса, работали не только на своем школьном огороде, но и на колхозных полях. Пололи их от осота и других сорняков, отчего все руки были исколоты колючками, а босые ноги все в «цыпках». На ребячьих плечах висела и вся колхозная картошка. Так что дети «пайку» свою зарабатывали трудом, причем очень нелегким.

Ну а вместе со своими учениками были, конечно, и учителя. Кроме того, вели культурно-просветительную работу – ставили концерты, рассказывали населению о новостях с фронта, проводили политбеседы. Поддерживали моральный дух своих односельчан, их веру в победу».

А война была очень долгой. 1148 дней и ночей длилась она. Там, на передовой, гремели залпы орудий, рвались снаряды, свистели пули, падали бомбы. Гибли сотни и тысячи бойцов, а также мирное население в прифронтовых полосах.

Страшное эхо войны долетало и до Сибири, до глубокого тыла. Шли сюда похоронки. Учитель математики Шевелева Наталья Ивановна записала рассказ своей бабушки Натальи Григорьевны Шахматовой. И есть там такой эпизод. Про ее вещий сон. Будто вышла она на улицу. Смотрит – нет палисадника. Словно кто-то все разобрал до единой жердинки. И как будто каким-то вихрем унесло все посадки.

Так тревожно ей сделалось после этого сна. На войне у ней было двое – муж и старший из сыновей. Уж не с ними ли что случилось? Не обмануло мать предчувствие. Через несколько дней пришла черная весть, что сыночек ее погиб.

И дальше рассказано о самом погибшем – Петре Ефимовиче Шахматове. Что тот ушел на войну в 17 мальчишеских лет. Был он танкистом. Осенью 43-го после тяжелого ранения и лечения в госпитале был отпущен домой на месяц, для поправки здоровья. Но сорвался из дома раньше этого срока, говоря, что надо на фронт, там ведь гибнут его товарищи.

Молодой, красивый, в самом-самом расцвете сил – в 20 лет – он погиб при освобождении Латвии. Это случилось 30 сентября 44 года.

В советское время, когда существовали такие понятия, как единство и братство народов СССР, Латвия чтила память освободителей. Пионеры Сунтажинской школы, местечка, где похоронен наш земляк и многие другие советские воины, погибшие в том бою, вели переписку с родителями героя. Сообщали, что ухаживают за его могилой. Больно думать, что ныне их могилы забросили или сровняли с землей, чтобы не было и следа.

Есть в нашем музее и рассказ Абдуллиной Сакии Халиковны, бывшей учительницы начальных классов:

«Они ушли на войну в одно время, в августе 41-го, мой папа Хазыров Халик Кастукович и два его брата, старший и младший. А вернулись назад лишь двое. Младший, Халиулла, остался лежать под Ленинградом. Вражеская пуля скосила его 29 сентября 42 года. Не пережив этой утраты, умерла от горя его молодая жена. А их осиротевшую дочку взяла к себе наша мама. И Ураза, по сути, первый ребенок в нашей семье, появившийся в ней в годы войны. А мы, четверо родных детей, уже все послевоенные. И один из двух моих братьев носит дядино имя – Халиулла.

Вот так, из поколения в поколение идет эта живая эстафета. Что же мне хочется сказать молодому поколению, - говорит Сакия Халиковна. - Что военные юбилеи не сулят нам беспечного настроения – «что было, то прошло». Нет, не прошло, все – в нас!».

И я согласна с каждым словом ее и других ветеранов.

Рассказы непосредственных свидетелей того героического времени, ставшие музейными материалами, – дань памяти нашим отцам и матерям, дедам и прадедам, всем тем, кому мы обязаны фактом своего существования.

Никто не забыт и ничто не забыто!

Виктория СУХИНИНА, учитель географии

с. Бегишево

Фото Ирины Берген

На снимке: встреча с ветеранами.