Отпуск, чтобы спасти родителей

«Мамо, мы едем за вами! Собирайте только самое необходимое. Фамильный хрусталь и норковые шубы брать с собой не обязательно!» – стараясь придать побольше бодрости голосу, сказал теще по телефону Александр Клюшин. «Но у меня норки-то и нет», – растерянно ответила женщина. … Телеоператор ГТРК «Регион-Тюмень» Александр Клюшин говорит, что его тесть с тещей до последнего не соглашались переезжать из Луганска в Тюмень. Люди они пожилые, проблем со здоровьем немало, проще оставаться на привычном месте. – Информации о том, что на самом деле происходит в Луганске, у нас с женой практически не было. Только та, что транслируют СМИ. А она все равно обобщенная. Нам же надо было конкретно знать, что происходит в том районе, где живут родители, – рассказывает Александр. – Сами они из своей квартиры, считай, не выходили. Ну, слышали, что периодически где-то в отдалении стреляют. Так ведь непонятно – кто стреляет…

Последней каплей стало, когда теща сказала: под окнами ходят какие-то мужики с автоматами. Понятно, что пожилая женщина знать не знала – «свои» эти мужики или «чужие». Не спрашивать же об этом вооруженных людей. – Жена не выдержала. Говорит: поехали, прямо сейчас поехали! – продолжает Клюшин. – В понедельник вечером (23 июня – М.С.) сели в машину и поехали.

До этого Александр связывался с тюменскими ребятами, которые не так давно уже ездили в Украину на автомобиле – возили гуманитарную помощь. Те сориентировали, как лучше доехать до Донецка Ростовской области (есть такой городок). А дальше, через границу, Клюшины решили не ехать, потому что узнали: в Донецке – почти на самой границе с Украиной – есть палаточный лагерь МЧС. До него из Луганска родители могли добраться на… такси.

– Нам сначала это диким показалось, – говорит Александр. – Мы привыкли, что такси – это что-то из мирной жизни. Но по Украине до границы и такси ездят, и автобусы с детишками – ребят целыми группами в Россию вывозят… Хотя сейчас, может, уже и не ездят. Нам повезло – мы успели вывезти своих в дни перемирия.

… Я встретились с Александром в конце прошлой недели, перехватила его по дороге от одной аптеки до другой – он покупал родителям лекарства. Тогда он еще не успел вымыть машину от дорожной пыли, еще толком не отоспался. Говорит, что ехал туда и обратно почти без остановок, чтобы быстрее вернуться в Тюмень, – сорвался-то в неожиданную «командировку» посреди рабочей недели.

– Хорошо, на работе с пониманием отнеслись, – продолжает мой собеседник. – Отпуск дали. А как приехал, ребята начали спрашивать: снимал что-нибудь? Я, конечно, поснимал немного – в основном, в лагере для беженцев. Но, честно, не до этого было – у тещи ото всех переездов и стресса гипертонический криз случился. Благо, врачи в лагере хорошие оказались. Я не ожидал такого внимания: подхожу к одному из них, начинаю объяснять, что пожилой женщине плохо… А он мне: «Да, конечно, я эту женщину помню. Сейчас подойду». Это при том, что в лагере несколько сотен человек было! Пусть звучит высокопарно, но в тот момент, глядя на этого врача, я понял, как люблю и уважаю свою страну.

… Вопреки ожиданиям, до ростовского Донецка добрались легко. Навигатора у супругов не было, ориентировались по бумажной карте, но местные жители и инспекторы ДПС, если надо было, с готовностью подсказывали короткую дорогу. И с интересом глядя на номера, спрашивали: «а 72-й регион – это где?» Получив ответ, улыбались: «Тюмени у нас еще не было»… Александр признается, что не ожидал такого теплого приема. Думал, что ближе к границе с Украиной люди будут недоверчивее, подозрительнее. Но – нет.

– Если бы не мысль, что где-то в лагере для беженцев нас дожидаются родители, которые фактически бежали из своего дома, то можно было подумать, что мы с женой выехали на отдых, – улыбается Клюшин. – Тишина, приветливое отношение, никаких признаков того, что совсем рядом происходит то страшное, о чем говорят по телевизору.

Суета в донецком лагере возвратила путников из Тюмени к реальности. «Зачем мне кардиологи? Кардиологов хватает! Мне педиатры нужны! Педиатры! Здесь детей полно!» – кричал в трубку мобильного телефона какой-то человек, видимо, ответственный за медобеспечение лагеря. Туда-сюда сновали люди, которые встречали прибывающих беженцев и отправляли уезжающих в другие города России. Плакали и смеялись дети…

– Но даже несмотря на все это, в том лагере было очень хорошо. Условия там отличные: между палатками выложены деревянные тротуары, есть несколько детских площадок, биотуалеты, питьевая вода, провиант, – рассказывает Клюшин. – Когда мы уезжали, нам дали с собой сухой паек. Мы говорим: у нас все есть, если нужно будет – купим. А нам: нет, вы все равно возьмите!

В Миллерово Александр посадил жену и ее родителей на поезд, не рискнул везти на машине. Правда, посадил не сразу – билетов в кассе не оказалось.

– А вы откуда? – поинтересовалась кассирша. – Из Тюмени? И что, прям вот за тещей сюда приехали? Ну, надо же… Так! Ждите – я позову!

И через несколько часов позвала – отдала ему три билета.

– Хотя, казалось бы, что ей до нас? – не перестает удивляться оператор. – Наверное, у нашего народа, и правда, большой запас патриотизма и национального единства… Только, чтобы все это проявилось, нас, почему-то, надо хорошенько тряхнуть. … Теперь тесть и теща Александра живут в Тюмени. Зять им не говорит, но сам предполагает: в квартиру в Луганске могут залезть мародеры. Когда старики оттуда выезжали, в доме практически никого из жильцов уже не оставалось, так что выгнать воров будет некому. Да только брать там нечего. Ни норковых шуб, ни фамильного хрусталя… Из всего ценного – только старый, почти раритетный телефон. Да только те, кто не гнушается разорять чужие жилища, вряд ли догадаются о его ценности. Разве что разобьют…