Тонкости тюремной психологии

Вчера сосед по нарам взрезал вены, Он смерти не искал и был в себе, Он просто очень жаждал перемены В своей остановившейся судьбе. Игорь Губерман, «Тюремный дневник». За прошлый год в тюменских исправительных учреждениях покончили жизнь самоубийством 13 осужденных. Хотели перемен или не хотели жить в сложившихся условиях, у них уже не спросишь. Однако ответить на этот вопрос могут психологи. Не простые – тюремные. – Причин суицида в местах лишения свободы может быть несколько, – рассказывает Наталья Прокопенко, начальник психологической службы УФСИН России по Тюменской области. – Иногда человек не может справиться с первым впечатлением от неволи и решает покончить жизнь самоубийством в порыве отчаяния. А бывает, что заключенный идет на этот шаг осознанно, проведя в тюрьме уже не один год. В какой-то момент он просто теряет смысл жизни… Заметить подавленное настроение подследственного или осужденного как раз и призваны психологи. Их в тюменском управлении ФСИН сейчас 61. И результат виден. В этом году число заключенных, наложивших на себя руки, резко сократилось. За восемь прошедших месяцев был зафиксирован только один трагический случай. – О создании психологической службы при тюрьмах говорили еще в XVIII веке, – рассказывает заместитель начальника тюменского УФСИН Андрей Черунов. – Однако воплотить идею в жизнь удалось только в 1992 году, не так давно. В это воскресенье психологической службе ФСИН России исполнится 20 лет. По этому поводу Андрей Черунов и Наталья Прокопенко и встретились с журналистами. Рассказали им о молодой и довольно специфической, а оттого интересной профессии. Вот только кто же в нее идет? Тут и у вольного-то человека заморочек выше крыши – не каждый психолог разберется. А у того, кто оказался в пограничной, экстремальной ситуации – за решеткой – и того больше душевных проблем. Но берутся за эти чрезвычайно сложные случаи, как ни странно, все больше женщины. Причем молодые – почти половина сотрудниц психологической службы моложе тридцати лет. – К нам на стажировку приходят студенты, а чаще студентки Тюменского государственного университета, – говорит Андрей Черунов. – И многие потом возвращаются на постоянную работу. Журналисты засомневались: если в колонии для малолетних недавняя выпускница вуза будет иметь какой-никакой авторитет, то как быть со взрослыми рецидивистами? – Знаете, когда психолог – настоящий профессионал, то возрастная граница быстро стирается, – объясняет Наталья Владимировна. – Да, конечно, есть среди заключенных те, кто приходит на прием к психологу, чтобы просто посмотреть на молодую женщину. Но такие быстро отсеваются. Остаются те, кому действительно нужна помощь. По словам Андрея Васильевича, помощь эта оказывается исключительно по желанию самих заключенных – на добровольной основе. Однако понятие «добровольно» в местах заключения все-таки несколько другое, чем на свободе. – Конечно, есть и обязательные мероприятия, без которых не обойтись, – продолжает заместитель начальника тюменского УФСИН. – Каждого вновь прибывшего в СИЗО или колонию обязательно встречают психологи, беседуют с ним, проводят тесты… Позже эту информацию психологи передают в другие подразделения учреждения. Да, тайна «исповеди» здесь не работает. Чтобы настроить заключенного на исправление и правильно выстроить взаимоотношения с ним, его психологическим портретом должны владеть все, начиная с начальника ИУ и заканчивая конвоиром. Иногда психологам приходится вмешиваться и в переписку заключенных с их семьей – по просьбе цензоров. – Это когда в письме приходит печальное известие о смерти родственников, – говорит Наталья Прокопенко. – Или, например, жена пишет, что уходит к другому и хочет развестись… Горькие письма с воли – еще одна причина суицидов. Поэтому важно не просто передать конверт заключенному, а как можно корректнее пересказать ему содержание. И сразу же подхватить, в случае чего. Поддержать. Но врачевать психологам приходится души не только заключенных, но и своих коллег – сотрудников исправительных учреждений. Целыми днями взаперти, под колючей проволокой, с одними и теми же людьми… Не отойдешь лишний раз за пределы рабочего места, чтобы глотнуть свежего воздуха. А ведь там, за забором, тоже семьи, где всякое случается. – Работа – непростая, – подтверждает Наталья Владимировна. – Поэтому наблюдение у психолога сотрудникам также показано. Кроме профилактических тренингов и личных приемов, мы проводим беседы с соискателями. И многие кандидатуры отклоняем. К службе в пенитенциарной системе допускаются только психически устойчивые люди. Сейчас, по словам Черунова, больших конфликтов в тюменских колониях нет. Заключенные идут к психологам все больше с житейскими проблемами, которые есть у всех, но которые становятся намного острее в призме несвободы. Хотя есть среди осужденных и такие, которые боятся не заключения, а, наоборот, освобождения. – Это те, кто пробыл в колонии больше восьми лет, – говорит Наталья Прокопенко. – Они боятся, что мир во время их отсутствия стал совершенно другим, и они не смогут к нему приспособиться. Для них психологи проводят курс обучения длиною в полгода, оставшиеся до «звонка». На уроках показывают документальные фильмы о современной жизни, читают последние новости из периодических изданий. Да и просто рассказывают, как там – на воле. Что носить «восьмиклинки» уже не модно, что на бывших окраинах Тюмени построили большие микрорайоны, на Цветном бульваре появились новые карусели, а улицу Республики изменили до неузнаваемости…